Недалеко убежал Саушкин от пустого палаточного городка.
Его окликнули громовым голосом:
— Эй, парень, погоди!
Другой бы побежал во весь дух, а Саушкин поплёлся. Плёлся, уныло говорил сам себе:
— Мне не убежать, я себя знаю.
Плёлся, ждал: догонит великан, возьмёт двумя пальцами — и в пасть, тёмную и глубокую, как ущелье. А после выплюнет пуговицы и облизнётся.
Тут Саушкин задел ногой обо что-то такое, что зазвенело и загудело. Взглянул — под ногами у него гитара.
— Гляди под ноги-то! — закричали на него детским голоском. — Ишь, чуть мою гитару не раздавил.
Саушкин склонился и увидел, что на гитаре сидит человек величиной с бутылку. Одет человечек в брезентовую штормовку с капюшоном — какие носят альпинисты. За спиной рюкзачок. На ногах у человечка горные ботинки с железными зубчиками, на груди мегафон.
— Тише...— зашептал Саушкин,— за мной охотится великан.
— Я на острове хозяин, снежный человек, — ответил человечек. — А ты кто?
— Я Саушкин... Тише говори, — зашептал Саушкин, — великан тут где-то... только что позвал меня... Погоди, парень, говорит, от меня всё равно не уйдёшь.
— Это я тебя звал, — сказал снежный человек своим детским голоском.
— Ври, только тихо, — попросил Саушкин. Человечек щёлкнул кнопкой мегафона, ударил по струнам и оглушил Саушкина песней:
Лучше гор могут быть Только горы, На которых ещё не бывал!Играть на гитаре человечек не умел. Вернее сказать, не мог: куда ему дотянуться до грифа. Он лишь водил рукой по струнам взад-вперёд, а когда разошёлся, сбросил ботинки, вскочил в носках на корпус гитары. Бил по струнам руками и ногами. В игре не было ни строю, ни ладу, но какая в том беда — всё заглушалось голосом человечка. Мегафон был включён на полную мощность.
— Как нет великана? Вон следы на снегу! — указал Саушкин в страхе.
Снежный человек не ответил, а поднял на спину гитару и понёс. Гитара была для него тяжела, время от времени он клал её на снег. Стало быть, отпечатки гитары толстяки принимали за след великана?
Саушкин озирался — а вдруг вылезет великан из-за горы? — и бубнил своё:
— А на скалах кто пишет?
— Я пишу, — ответил снежный человек.
— На такой-то высоте?
— Что мне высота, альпинисту!
Опять не верил Саушкин снежному человеку:
— А зачем пишешь на скалах?
— Для толстяков пишу, чтоб они учили альпинистские песни.
— А зачем им твои песни?
— Хочу сделать толстяков альпинистами. Сейчас ведь тоска одному. В сезон съезжаются альпинисты со всего света, я их на горы вожу, песни с ними пою. Хвалят, громко поёшь, говорят.
Так они добрались до палаточного городка. Снежный человек накормил Саушкина кашей. Сладкий крепкий чай, как положено у альпинистов, снежный человек налил в алюминиевую кружку. А когда гость выпил чай, снежный человек продел через ручку кружки брезентовый ремень и подал:
— Бери, Саушкин, кружку с ремнем. Дарю! От всего альпинистского сердца! А сейчас я тебе спою знаменитую песню «Эх, подружка, моя большая кружка».
— Некогда мне, — отмахивался Саушкин. Снежный человек вышел из себя:
— Ну что ты за человек! Сроду таких не встречал.
— Я неудачник, пошёл за спичками — и вот где очутился...
Саушкин рассказал о своих злоключениях. Достал кошелёк, показал копейку и закончил:
— Меня мама ждёт, я тороплюсь. Снежный человек скомандовал:
— Пиши маме письмо, вон у меня же здесь почтовое отделение. А когда подружишь нас с толстяками, мы отправим тебя домой.
Саушкин написал маме письмо: про остров со снежными горами, толстяков и снежного человека.
Снежный человек лизнул клапан конверта. Лизнул оборот марки. Поднял письмо и понёс его к почтовому ящику. Так несут лист фанеры: положил на голову и придерживал обеими руками. А Саушкин тихонько снял кружку на ремне, взял свой баллон — и прочь.
Добрался до берега, сел на баллон и отплыл. С горы снежный человек кричал ему в мегафон:
— Это не по-дружески! Это не спортивно!
Дул ветерок, подталкивал баллон с Саушкиным, подталкивал, и вдруг...
СТАРИК-СТАРИЧИЩЕ
...И вдруг Саушкин увидел остров, а на нём избу с тесовой крышей, с узорными наличниками. За избой — ветряная мельница и амбар с тяжёлыми дверями, окованными железом.
Саушкин постучал в избу, а открылась дверь амбара. Выглянул оттуда старик. Драная рубаха, борода помелом, взгляд дикий, и галоши на босу ногу.
— Ага! Дождался помощничка! — сказал старик, схватил Саушкина и втянул его за собой в амбар. Закрыл изнутри окованную дверь, а ключ — на пояс.