Я киваю.
Мы идем по заснеженной аллее, тесно прижавшись друг к другу. На улице свежо, но я не чувствую холода. Я готова ходить так весь день.
На дачу мы возвращаемся уже к вечеру – уставшие, но довольные – и этой замечательной прогулкой, и друг другом.
- Ты не пугайся, Аля, но через пару часов у нас будет гость, - сообщает мне Дима, прочитав сообщение на телефоне.
- Гость? – я почему-то именно пугаюсь. – Тогда я, наверно, лучше поеду домой.
Я снова хватаюсь за шапку и куртку.
- Вот еще! – он возвращает верхнюю одежду на вешалку. – Во-первых, ты голодна, а я мечтаю накормить тебя ужином. Во-вторых, дядя заедет всего на полчаса – только, чтобы подписать кое-какие документы. А в-третьих, он так хотел, чтобы у меня появилась любимая девушка, что я просто не могу удержаться, чтобы его не порадовать. Ну, скажи, - неужели тебе трудно сделать старику приятное?
- Нет, - хохочу я, - не трудно.
Наши отношения развиваются слишком стремительно, но я этому только рада. Я знаю, что сказка кончится, когда мы вернемся в Питер, и всячески оттягиваю это возвращение.
Степан Николаевич приезжает, когда ужин почти готов – и мясо с сырным соусом, и овощной салат. Остается только открыть вино.
Гость долго и внимательно разглядывает меня, и мое сердце уходит в пятки.
- Ну, наконец-то! - выдыхает он и так же долго трясет Димкину руку. – А вы, Аля, уж будьте к нему снисходительны. Характер у него, конечно, не сахар, но человек он хороший. И мужем хорошим будет, и отцом.
Мы с Димкой смущаемся одновременно. Он, стоя за спиной дяди, виновато разводит руками, - дескать, прояви терпение.
И мясо, и салат Степан Николаевич ест с удовольствием, а вот от вина отказывается – за рулем, - и всю бутылку мы уговариваем вдвоем.
Дядя уезжает в половине десятого. Уже на крыльце он целует сначала Диму, а потом и меня. И только когда его машина выезжает со двора, я думаю о том, что могла бы вернуться в Питер вместе с ним.
Странно, что это не пришло мне в голову чуть раньше. Я настолько прониклась ролью хозяйки этого маленького уютного домика, что забыла, что это – всего лишь мираж.
- Ты замерзла? – пугается Дима, когда я начинаю дрожать. – Пойдем на кухню. Там теплее.
Но я уже пришла в себя, и праздничного настроения как ни бывало.
- Ты сможешь вызвать мне такси? Мне завтра утром на…, - я запинаюсь на слове, - на работу.
- Глупости! – в голосе его начинают звучать знакомые мне по универу властные нотки. – Мы встанем пораньше, и я сам отвезу тебя в город.
Мы убираем со стола и моем посуду. Иллюзия семьи возникает снова. И потому, когда Дима обнимает меня и крепко, по-хозяйски целует, я воспринимаю это как должное.
- Аля, если ты еще не готова, - хрипло говорит он, - то скажи это сразу. Боюсь, позже я сдержаться не смогу. Но прежде, чем ты что-то ответишь, выслушай меня.
Я чувствую волнение.
- Прежде всего, признай – это уже не первое наше свидание. Первое было вчера. Так?
- Так, - соглашаюсь я.
- Дядя – мой самый близкий человек. Других родных у меня нет. Так что можешь считать, я познакомил тебя со всей моей семьей.
Это звучит так трогательно, что у меня на глазах появляются слёзы.
- Да, самое главное – я не знаю, как назвать то, что я чувствую к тебе. Боюсь, если я скажу, что это любовь, то ты не поверишь. Поэтому просто ничего не буду больше говорить. Решай сама.
Вместо ответа я закрываю его рот поцелуем. Мне всё равно, что утром карета превратится в тыкву, а принцесса – в Золушку. Я хочу насладиться каждым мгновением этой ночи.
Он подхватывает меня на руки и несет в спальню.
Я снова вспоминаю о водолазке.
- Можно я только приму душ?
Он кивает с серьезным видом.
В ванной я раздеваюсь, принимаю душ и убеждаюсь, что парик находится на нужном месте. Сердце бешено прыгает.
В спальню возвращаюсь в махровом банном халате. Он слишком большой для меня, но зато легко снимается. Что Димка и делает с ним через секунду.
Мы сплетаемся на кровати в каком-то диком вихре, что захватывает нас обоих. Я чувствую Димкины губы на своих губах, шее, плечах.