Тем не менее, вы наверняка тоже рассматривали такую возможность.
Да, это правда!
Каким бы сильным ни был его дух, он ничего не мог сделать, пока всё его тело было сковано Материнской Стеной. Но то, как Бран признавал Игга и Силла и ждал момента, когда Ол отменит своё предупреждение, было просто безжалостно. Это ещё больше разозлило меня, потому что я знал, что Бран проиграл бы в любом случае, если бы они продолжили сражаться.
Что это, чёрт возьми, такое? Этот безумный навык, который делает способности другого человека такими же, как твои собственные?
Это заразное заклинание.
Бран склонил голову набок, услышав совершенно незнакомые слова, вырвавшиеся у Ола.
Хотя Сил обладал огромной магической силой, у него не было никакого таланта к магии. Единственное, что у него было, это способность притягивать своих проклятых врагов в такое же положение, как и он сам.
В отличие от Юга, который был наделен хорошими физическими данными и превосходными боксёрскими способностями, слабость Силла нельзя было преодолеть ни мастерством, ни магией. Однако у него всё ещё была сила духа, чтобы не проиграть другим. Это было важнейшим качеством для проклятия.
Ладно. Признаю поражение. Делай, что хочешь.
Бран вздохнул, расслабляясь. Это было бесполезно. Сколько бы удовольствия он ему ни доставлял, Бран не собирался сдаваться. Нужно было просто пережить эту ночь.
Ну что ж, позвольте мне это сделать.
Материнская стена, удерживавшая Брана на месте, преобразилась, и её тело шевельнулось. Теперь она висела под потолком, высоко подняв ягодицы к Олу.
Хм. Классная задница.
Бран саркастически заметил, как Ол задрала юбку её униформы горничной. Ему захотелось ударить её хвостом, но, к сожалению, и это было крепко схвачено.
Затем с него стянули нижнее белье, и тело Брана затряслось от унижения, пока все смотрели на его зад.
Рука Ола со свистом прижала руку к животу Брана, словно раскаленным железом, и Бран вскрикнул, когда разряд пробежал по его телу.
То, что она только что испытала, несомненно, можно было назвать удовольствием. Однако Бран не должен был испытывать никакого удовольствия. Потому что.
Теперь я применил технику, чтобы превратить боль в удовольствие по отношению к тебе.
Ол сделал все наоборот, потому что он создал инверсию, превращающую удовольствие в боль.
Люди могут терпеть боль, но не могут терпеть удовольствие.
Подождите секунду.
Член Ола прижался ко входу Брана, и кожа Брана покрылась мурашками от предчувствия того, что с ним сейчас произойдет.
С твоей силой духа ты мог бы это выдержать.
Бран не мог сдержать крика от ощущения, когда его твёрдый член проникал в него. Боль от того, что его девственность силой нарушили через его девственное отверстие, которое даже не было влажным. Покалывание от удовольствия от мужчины, которого он никогда раньше не знал, пронзающего его уязвимое место. Оба эти ощущения превратились в наслаждение, обжигающее тело Брана.
Даже когда я послал тебе наслаждение, ты потеряла сознание от боли, а не от удовольствия. Вижу, если ты потеряешь сознание, тебя уже не заставить упасть.
Фу! Высоко!
Его тело невольно откликнулось на безжалостный толчок мясного копья офисной сотрудницы, и похотливые чавкающие звуки её капающих любовных соков разнеслись по комнате. Бран понял, что это повторяется снова и снова.
Боль, причиняемая Олом, преобразуется его магией в удовольствие, которое затем преобразуется его навыком инверсии в боль, а затем боль преобразуется обратно в удовольствие магией Ола, прежде чем Бран это осознает.
Проблема была в том, что на первый взгляд Бран чувствовал лишь удовольствие. Повторяющиеся чередования боли и удовольствия не исчезали, а, наоборот, нарастали и захлестывали его, словно волны. И каждый раз, когда Ол проникал в неё, волны становились всё выше и выше.
Будто прерывая размышления Брана о том, что делать, раздался оглушительный хлопок, и шокирующее удовольствие которое можно было описать только так распространилось от ее задницы по всему телу.
Ол ударил Брана по ягодицам рукой, нанеся удар, похожий на удар кожаной плетью, вызвав при этом сильный звук и боль, но не причинив никакого физического вреда.
Я действительно не хочу делать ничего, что могло бы причинить боль женскому телу.
С этими словами ладонь его руки опустилась, заставив Брана вскрикнуть. Он давно уже миновал кульминацию, и среди небывалого прежде глубокого наслаждения его охватило ещё более сильное, глубокое, жгучее наслаждение.
Удовольствие было таким сильным, что между ног Брана вытекла жидкость, смачивая бёдра Ола, когда тот прильнул к нему. Бран задрожал от ужаса перед унижением.