— Еще раз, какой у него адрес? — бормочу я, отвлекаясь на дома, расположенные на улице, по которой мы ехали. Они напоминают о семейных видео времен Кеннеди-старшего. Поместья с зелеными лужайками, раскинувшимися перед фасадом, смотрящим на океан.
— Илай живет здесь? — спрашиваю я в полном неверии. — Чем он зарабатывает на жизнь, деньги печатает?
— Можно и так сказать.
— Что?
К моему удивлению, Джордан криво улыбается.
— Илай Ноубл… знакомо звучит?
— Антиутопии, по которым сняли мини-сериал?
— Еще он наследник империи мороженой рыбы.
Звучит неутешительно. Беседа опускает меня с небес на землю.
— Есть ли в кругу твоих знакомых не богачи? — спрашиваю его, изо всех сил стараясь не звучать жалко.
В хорошо знакомых стенах его квартиры легко забыть, что Джордан живет в другом мире, далеком от моего. Здесь же игнорировать это невозможно. Здесь я вынуждена посмотреть правде в глаза. Это поездка опустошила меня.
Мы наконец добрались до места назначения, дом обшит белой вагонкой, с темно-синими ставнями. Он огромный и величественный, перед ним расположена лужайка, границы которой уходят в бесконечность. В чем прикол? Откуда у этих людей такая страсть к лужайкам? И кто их подстригает?
Мы следуем по гравийной дорожке, ведущей к входной двери, и находим именно того, кого искали так долго… Илая.
Его темно-рыжие волосы собраны в пучок, борода — всклокочена и, честно говоря, выглядит ужасно. На нем халат в зеленую клетку, который развевается на сильном ветре. Он усилился полчаса назад и с тех пор только набирает обороты. Каждый раз, когда распахивается халат, я удостаиваюсь чести лицезреть его боксеры с изображением рождественских елей.
— Чем он занят? — отстраненно бормочу я.
— Поднимает флаг.
Поправка, он водружает флаг одной из вымышленных стран из его книг. Поворачиваюсь к Джордану и по суровому выражению его лица понимаю, что наши мысли сходятся: положение ужасное.
— Посмотри на это с другой стороны, мы нашли его, — говорю я.
— Не знаю, есть ли в этом что-то хорошее.
Джордан паркует «Ауди» и поворачивается ко мне, в его взгляде читается решимость.
— Подожди в машине.
Конечно, это же совсем не странно.
— Почему?
— Потому что я прошу тебя.
Мне это не нравится, но делаю, как он говорит. Это его друг. Он знает его лучше, чем кто-либо другой. Хотя Илай вполне может вспылить. Джордан выходит из «Ауди», я опускаю окно, чтобы слышать, о чем будет идти речь. Потому что да, я ни за что не собиралась это пропускать.
Илай, закончив с флагом, заметил машину и в нем внезапно пробудился интерес к новым посетителям. Как только он узнает Джордана, Илай широко разводит руки, больше похожие на медвежьи лапы, и ухмыляется.
— Дружище!! Джо-Джо! — Илай приближается для объятий и тут понеслась.
Когда я думала о разжигании насилия, нужно было беспокоиться не об Илае. А о Джордане, черт возьми. Я слышу:
— У твоей дочери аллергия на арахис, ты, эгоистичный сукин сын. — А потом он хладнокровно бьет парня в лицо. И попадает точно по идеальному носу Илая.
Кто этот человек, с которым я живу?
Голова Илая откидывается назад и на его лице тут же появляется выражение шока. Огромными медвежьими лапами он осторожно щупает нос. Похлопывает по лицу, по скулам, которыми можно стекло резать. И как только он приходит к выводу, что его нос цел, Илай набрасывается на Джордана, и не успеваю я оглянуться, как уже смотрю матч по реслингу. Два взрослых мужика катаются по лужайке.
— Вы, должно быть, шутите.
Нажимаю на клаксон. Раза три. Это их не останавливает. Они продолжают замахиваться друг на друга. К счастью, удары не всегда достигают цели. После двух минут этого бедлама, перехожу к плану Б.
Убедившись, что аварийный тормоз включен, я беру бутылку содовой. Мэйси только что проснулась, но я отлучусь не более чем на минуту и оставляю дверь открытой.
— Прекращайте это, вы, дети-переростки. — Я встряхиваю и встряхиваю бутылку и обливаю их колой. План Б сработал.
Тяжело дыша, они останавливаются и смотрят на меня.
— Привет, Илай. Я — Райли, няня твоей дочери.
— Привет, — говорит он, запыхавшийся и улыбающийся.
— Ты теперь не один, так что возможно стоит прикрыть халат.
Он смотрит вниз и видит то же, что и я, и, к счастью, запахивает халат.
Я зол. Даже больше. Если быть точным, я в ярости.
На протяжении трех месяцев я переживал, едва спал, в корне поменял все свое существование. Перевернул с ног на голову жизнь Райли. Мы впустую тратили время, гадая, где Илай, не причинил ли он себе вреда. И когда я узнаю, что он на Кейп-Коде дает волю своим фантазиям, хочется снова его ударить.
— Я отсюда чувствую твой смертельный взгляд, — вопит этот сукин сын с другого конца веранды. Он сидит на садовых качелях с Мэйси. Ему как раз пора провести время с дочерью. Это последнее, что осталось в мире от Лейни, и ему повезло, что она у него есть. Вместо этого он торчит здесь, занимаясь бог знает чем.
— Рад, что ты заметил. Не хочешь объяснить, почему я ни слова о тебе не слышал на протяжении трех месяцев?
— Голова была не в порядке.
— И ты не мог позвонить?
— Голова была не в порядке.
Воссоединение отца с дочерью поначалу не задалось. У Мэйси заняло какое-то время, чтобы привыкнуть к нему. Волосы и борода точно не поспособствовали делу. Если бросаешь ребенка на три месяца — жди проблем.
Я осматриваю лужайку в поисках Райли, но не нахожу ее. Она ушла десять минут назад, чтобы осмотреться, и с тех пор не возвращалась.
— Пойду поищу Райли.
— Она идет. — Он указывает головой на другую сторону дома.
Порыв ветра подхватывает и развевает во все стороны ее волнистые длинные волосы. Я смотрю, как она смеется, пытаясь укротить их. Это как удар тараном в сердце.
Я хочу быть тем, кто ее смешит. Быть тем, чье имя она будет выкрикивать, кончая. Хочу сделать ее счастливой. Но преодолеть расстояние между тем, чего я желаю, и тем, что могу, трудно.
Я пытался держаться в стороне. Загружал себя работой, сторонился дома. Даже сходил на свидание — полный провал. Я устал бороться. Я хочу ее, а она меня. Все должно быть просто. Но проблема в том, что мои чувства к ней совсем не простые.
Я замечаю, как Илай разглядывает ее длинные загорелые ноги в джинсовых шортах, и посылаю ему предупреждение. Райли под запретом. Он может решить, что я заслуживаю того, чтобы мне отплатили той же монетой, но времена, когда мы дрались за одну девушку, давно канули в лету.
— У тебя есть лодка! — кричит Райли, ее улыбка растягивается от уха до уха. Когда я думаю, что ей не стать прекраснее, она доказывает, что я не прав. — Илай, могу я там переночевать?
— Что угодно для того, кто заботился о моей малышке.
Она такая красивая, что иногда замечаю, как украдкой бросаю на нее взгляды. Будто глазам своим не верю. Она понятия не имеет, какое влияние оказывает на мужчин. Вся эта обольстительность, о которой она и не подозревает.
— Джордан, там парусная лодка. Пойдем посмотришь. — Встаю, чтобы подойти к ней. Для меня это так же естественно, как дышать. — Сейчас вернусь. — Проходя мимо Илая, я глажу Мэйси по прелестной головке, и она улыбается в ответ.
— Хорошенько позаботься о ней, — говорю Илаю. В этой фразе тысяча и одно значение, и он понимает каждое из них. Илай отворачивается, переводя взгляд на дочь — она та, о ком он должен теперь думать.
— Слышала, волшебная Мэйси? Дядя Джордан присматривает за тобой.
— Джо! — говорит малышка и наклоняет голову, чтобы снова на меня посмотреть. Это первый раз, когда она назвала мое имя, и я едва дышу, отчаянно пытаясь отгородиться от нахлынувших чувств и претерпеваю неудачу.