— Первым делом мы с компаньоном, прихватив договор аренды, отправились посмотреть, что же это за магазин. Нашли его с трудом, на Оболонской набережной. Какому идиоту пришла в голову мысль затолкать салон элитной мебели на набережную, до сих пор для меня загадка. Магазин был закрыт и надежно защищен центральным пультом охраны. Со входа была видна великолепная итальянская мебель и шикарная люстра за стеклом витрины. Мы обошли вокруг дома, прикидывая, как можно взломать магазин, чтобы вывезти мебель. Но вначале нужно было познакомиться с хозяином салона…
Хужевский рассказывал, что тот ведет себя непримиримо, отказываясь отдавать мебель, и требует не только долг по аренде, но и проценты за невыплату. Суммарно это выливалось в 42 тысячи долларов. От магазина мы отправились по адресу, указанному в договоре, — месту прописки Плохова. Фантазия рисовала матерого предпринимателя, владельца элитного салона, живущего в великолепных апартаментах где-нибудь в центре, но реальность оказалась другой. Лесной массив, квартирка в панельном доме на отшибе Киева. Спросив бабульку у подъезда код на двери, мы без труда проникли внутрь. Дверь открыла чета дружелюбных пенсионеров, родителей Плохова. Мы представились новыми директорами магазина, и они тут же связали нас со своим сыном. Тот, опешив и растерявшись от нашего неожиданного визита к его родителям, тут же назначил встречу возле магазина.
Через час мы уже стояли возле магазина, перегородив «Мерседесом» вход, и ждали Плохова. Он появился в сопровождении молодого человека, представившегося юристом. Начал сразу с наезда: «Почему вы поехали ко мне домой? Я уже все объяснил вашей компании. Кто вы вообще такие?» Мы вежливо объяснили, что перед ним — новые директора салона, что мы собираемся оплатить долг по аренде и продолжить с ним сотрудничество. Поинтересовались, сколько мы ему должны. Плохов гордо заявил, что 42 тысячи, но он согласен на 40. Мы попросили открыть магазин, чтобы удостовериться, что наша мебель на сумму 300 тысяч долларов вся на месте. Собственник заявил, что сейчас не может этого сделать, но мы договорились встретиться на следующий день.
Переспав с проблемой, Плохов принял ситуацию такой, какая она есть, то есть поверил услышанному. На утро он был сама гостеприимность и устроил нам с компаньоном экскурсию по салону Jumbo. Мебель, созданная лучшими заграничными дизайнерами, была расставлена на 179 метрах магазина. Там были кухни, спальни, гостиные, столовые, кабинеты, и уместиться вся эта роскошь могла только на просторах элитных апартаментов. Каждым своим излишне выпирающим углом, каждым выдающимся сантиметром лепнины она будто доказывала, что заслуживает особого места и почета.
После этого мы обсудили, как будем рассчитываться. Плохов практически окончательно поверил в то, что мы намерены возрождать магазин, но отказался дать ключи от него. Сказал, мол, когда появятся клиенты, тогда он и откроет магазин для показа. В принципе, сказали мы, справедливо. На том и разъехались, установив довольно теплые взаимоотношения с юристом и Плоховым.
Сразу же после этого мы отправились к учредителям компании и сказали, что изучили ситуацию и можем вывезти мебель на склад за 10 тысяч долларов. Радости их не было предела…
— Подождите, Геннадий Викторович. Это что получается? Вы просто из разговора узнали о проблемах фирмы и вот так, ни у кого не спросив разрешения, взялись за дело?
— А зачем мне спрашивать разрешения? И у кого? Я с подобными ситуациями сталкивался в жизни не раз. Так что хуже, чем есть, я бы не сделал.
Вскоре я позвонил Плохову и сказал, что есть клиент из Москвы, который в субботу-воскресенье сможет посмотреть мебель. Условились на воскресенье, на 11 часов утра. Остальное ты видела сама. Мы только люстры не успели забрать, да и то потому что люди устали.
— Но это же нечестно! — воскликнула я.
— Нельзя так сказать. С одной стороны, это обман, но с другой, я ведь вернул предприятию его законную собственность.
В понедельник учредители компании встретили нас с компаньоном как героев. Они по достоинству оценили операцию, во время которой не было ни борьбы, ни сопротивления, ни осколков зеркал, ни вырванных с корнем ножек стульев. Тогда мы объяснили, что там остались люстры и требуется еще две тысячи для их вывоза. Деньги дали тут же.
На вторник мы заказали машину, которая поехала уже привычным для нее маршрутом. Дверь салона оказалась заперта, чего и стоило ожидать. Плохов пригласил подойти в соседний ресторан, на летней площадке которого нас встретило большое количество молодых людей. Один из них, представившись Антоном, заявил, что мы поступили «по беспределу», что это его магазин, и Плохов работает на него, и все дела будет теперь решать он лично. Численное преимущество было на их стороне, а Антон производил впечатление бандита. Поэтому после короткого обмена любезностями мы спокойно встали и ушли, заявив, что обсуждать с ними дела не намерены. В этот день вывезти оставшийся товар так и не удалось.
Выждав время, приблизительно через неделю, по тому же маршруту отправилась грузоперевозочная машина и две машины с рабочими. Решение было такое: взломать дверь, снять люстры и, пока охрана будет вести опрос-допрос задержание, утащить товарно-материальные ценности.
–?!!
— Подожди, Полина, не перебивай. Дай хотя бы раз до конца рассказать…
Грузовик подъехал вплотную к салону Jumbo, и мы начали ломать замок. Не успел он поддаться, как появилась группа захвата. Меня, моего компаньона и рабочих стали со всех сторон окружать люди в бронежилетах и с автоматами. Мы объяснили, что вывозим свою мебель и не знали, что здесь сигнализация. Появился Антон. Начал куда-то звонить, через время подтянулось еще пару милицейских машин. Потом появился и обиженный, возмущенный до предела Плохов.
Через время появилась следственная группа, деловитая женщина сняла отпечатки пальцев. Но мы были необычными захватчиками, мы не были похожи на мафию или организованную преступность. Мы были похожи на богатых предпринимателей, которые решают между собой какие-то свои дела. Я всегда знал, что атрибуты власти сильно влияют на отношение людей, поэтому, оценив мой двухдверный «Мерседес» и огромный «Лендровер» белого цвета моего бизнес-партнера, стоявшие сбоку возле мебельной машины милиционеры обращались с нами уважительно. Объявив всех задержанными, сотрудники правоохранительных органов разрешили нам ехать в РУВД на своих авто. Плохова и Антона посадили в патрульную машину.
Спустя несколько минут вся эта кавалькада припарковалась во дворе местного управления внутренних дел. Мы дали следователю показания, что пытаемся забрать свой товар, который силой удерживает злодей Плохов, позвавший на помощь преступника Антона и грозившийся причинить нам моральный и физический вред. Следователь посоветовал обратиться в суд, после чего нас отпустили…
Так Плохов из нападающей стороны превратился в защищающуюся. Теперь Плохов вместо того, чтобы сдавать магазин в аренду, охраняет нашу мебель. А Антон оказался не бандитом, а таким же предпринимателем, как и все, только, возможно, из секции бокса…
Что ты хотела спросить, Полина?
— Зачем вы все-таки взялись за это дело, неужели нет других способов заработать деньги, менее рискованных и более честных?..
Подмена смысла
Слегка зажмурившись и сделав небольшой глоток горячего эспрессо, Балашов на какое-то время замолчал, то ли отдыхая после долгого рассказа, то ли раздумывая над чем-то своим. Стали слышны уютное тиканье настольных часов и дорожный гул из приоткрытого окна. Вдруг, когда мой слух уже привык к тишине, он заговорил:
— Многим людям непонятно, почему один бизнес (самый неприглядный на первый взгляд) приносит доход, а другой (самый перспективный) — нет. Ты спросила, почему я взялся за вывоз мебели. Потому что ты, как и многие другие, не видишь в нем выгоды, не считаешь серьезным делом. Но если думать не о процессе, а о результате, тогда все становится ясно. Как ты думаешь, в чем смысл бизнеса?
Неоднозначность его фразы поставила меня в тупик.
— Смотря чей бизнес, смотря какой бизнес. Это индивидуально.
— Многие небогатые предприниматели тоже так считают. В этом и кроется ошибка большинства наших граждан. Смысл любого бизнеса — в деньгах.