— Ма, это ты наколдовала, чтобы я проливал? — подозрительно спросил Янеш.
— Сидит чукча на дереве, — сказала мама вместо ответа, — и пилит ветку, на которой сидит. Мимо идет русский и говорит: «Чукча, свалишься!» Чукча пилит дальше. Пилил, пилил и свалился. Свалился и говорит: «МА, это ты наколдовала, чтобы я проливал?»
Янеш чуть супом не подавился от смеха, так неожиданна была концовка у знакомого анекдота.
Мама невозмутимо ела суп. Янеш еще подумал некоторое время, а потом сказал:
— Получается, если говорить «не пролей», то обязательно прольешь?
— Ну, — сказала мама, — не обязательно, но скорее всего.
— А почему?
— Потому, что наш мозг так устроен. Ему для того, что бы понять, что НЕ делать, нужно сначала начать делать, а потом уже НЕ делать, то есть перестать. Но перестать не всегда успеваешь. Вот и получается — говоришь «не пролей», а рука начинает дрожать, и все льется мимо.
— А как же быть?
— Скажи: «следи за супом» или «внимательно!», или «осторожно!». Что бы частица «не» отсутствовала. Даже правило такое есть: «Частица „Не“ не усваивается».
— Это получается, что когда я говорил себе: «не забудь», то мозг думал, что «забудь»?
— Примерно так. Нужно было сказать: «Я помню».
— И все? Просто: «Я помню»? — спросил Янеш, — и вдруг все вспомнил.
— Ма, я вспомнил! — закричал он и опять запачкал супом стол. Он проделывал это сегодня не впервой, и столу даже начало нравиться.
Мама улыбнулась.
— Я выбрал Аллу Игоревну. Она, когда сложное слово, смотрит влево вверх и видит его там. Видит, как оно написано, а потом опускает глаза вниз и пишет. Я тоже так смогу.
— Давай, попробуем, — сказала мама.
Янеш быстро достал бумагу и ручку.
— Диктуй.
— Праздник будет вечером, — сказала мама.
Слово «праздник» не было легким. Янеш поднял глаза вверх, посмотрел на появившееся слово и вдруг засомневался.
— Ма, а вдруг я его там, — и он показал рукой, — вижу не правильно?
— А ты проверь, — посоветовала мама, — опусти глаза вправо вниз и почувствуй.
Янеш так и сделал. Ощущения показали, что слово правильно. То есть Янеш внутренне с этим согласен. Он еще раз поднял глаза вверх, посмотреть. Мама, заметив это, спросила:
— Ты отчетливо видишь это слово?
— Вполне.
— Тогда прочитай его наоборот.
— Киндзарп, — без запинки ответил Янеш, — а зачем?
— Видишь ли, — сказала мама, — те, кто пишет правильно, всегда пользуются этой стратегией. То есть они смотрят, как слово пишется, а потом проверяют, согласны ли внутренне с этим или нет. И, если нет, то еще раз смотрят. Даже техника есть такая, «спеллинг» называется. Техника грамотного письма.
— А я как писал?
— А ты слово слышал, и писал так, как слышится, отсюда и ошибки. Кстати, произнести слово наоборот, если ты его не видишь, а слышишь, достаточно трудно.
— Интересно, — сказал Янеш, — я теперь всегда буду правильно писать?
— Если будешь пользоваться этой стратегией, — добавила мама.
— А я не забуду? — спросил Янеш и тут же, вспомнив про частицу «не», добавил, — а я буду об этом помнить?
— Сначала повспоминаешь, — пожала плечами мама, — а потом привыкнешь, и даже думать об этом не придется, само собой будет получаться.
И они потренировались еще немного. Получалось просто фантастически здорово! До праздника оставалось еще время, и Янеш занялся уроками. Нельзя сказать, что этого ему так уж хотелось, но мама настояла, сказав, что вечером ему тем более делать их не захочется.
Вскоре с уроками было покончено, портфель собран и Янеш, умытый и приодетый, был готов. Мама, отправляясь на работу (она и так задержалась), подвезла его прямо к Анькиному дому, предупредив, что ровно в восемь за ним заедет.
Янеш поднялся на третий этаж и позвонил. Он вдруг понял, что совершенно не знает, что нужно говорить. И тут дверь открылась. На пороге стояла Анька. Но не та Анька, которую он знал, нет. Это была совсем другая девочка в красивом длинном голубом платье. И в тоже время, это была она, но язык бы не повернулся назвать ее Анькой. Это была Аня, Анечка, Анна на худой конец.
— Что ты стоишь, как столб, Петровский? — капризно спросила она, — заходи.
И все прошло очарование. Это была все та же Анька — капризная, вредная, и хорошенькая.
— Это тебе, — сказал Янеш, протягивая конфеты и цветы.
Он уже был не рад, что пришел.
Гости все приходили. Кроме него из их класса было совсем немного, и только девочки. Остальные же были постарше.
Последним пришел совсем взрослый мальчишка, лет эдак четырнадцати. Он тоже подарил Ане коробку конфет и цветы, тот самый огромный букет, что был в фантазиях Янеша. Впрочем, этот мальчик не чувствовал себя с ним по-дурацки.