— А раньше? — поинтересовался Князь Владимир.
— Исключительно на двойки.
— Кстати, этот ваш Петровский что-то там у Сан Саныча вчера начудил, — сказала Валентина Ивановна, выходя из учительской. Вслед за ней ушли и историк с англичанкой.
Татьяна Александровна проверяла тетради, когда к ней подошла «художница», у которой тоже было «окно».
— Посмотрите, вот это ваш Вадик Рыжиков нарисовал.
Работа была действительно интересной. Особенно хорош кленовый лист. Совсем как живой.
— Интересно, — ответила польщенная учительница. Ей всегда было приятно, когда хвалили ее учеников.
— А помог ему Янеш Петровский. Уж не знаю, что он ему сказал, но пока Рыжиков сидел один, ему не работалось.
И художница вернулась к своему столу.
— И тут Петровский, — с легкой тревогой подумала Татьяна Александровна. Она помнила Янеша как одного из многих. Не хуже других, но особенно ничем и не отличался. А тут не прошло и недели, как все о нем только и говорят. С ребенком что-то творится. Надо позвонить родителям и поговорить, не откладывая.
А Янеш даже не подозревал о том, что беспокоит его учителей. Он внимательно или не очень слушал объяснения на уроках, старательно или не слишком делал задания, бегал на переменках. В общем, вел себя так, как и тысячи других мальчишек и девчонок.
Дома, с удовольствием поедая жареную картошку, Янеш спросил у мамы:
— Ма, вот есть глядачи, слухачи, там, кинестетики. А я кто?
— А как ты думаешь?
— Не знаю, мам, — и тут его осенило. — а бывает так, что всего понемножку?
— Бывает и так, — кивнула мама, — ведь и кинестетики видят, и визуалы слышат. Все могут все. Но пользуются чаще чем-то одним или двумя. Вот ты, например, из слухачей. Но визуальной системой тоже пользуешься часто.
— Ма, а что лучше, пользоваться одной системой или двумя?
— Лучше всеми сразу — получишь больше информации. Но часто такое напряжение излишне, достаточно одной системы.
— А какой именно?
— Любой. В зависимости от ситуации.
Вскоре мама ушла. А Янеш сел в мамино любимое кресло и стал думать о том, что сказала ему мама. И незаметно для себя задремал.
Глава XVII
И во сне ему послышалось журчанье фонтана. Янеш открыл глаза. Над ним голубело утреннее небо. И сквозь нежный отзвук бегущей воды доносился гул многочисленных голосов. Янеш приподнялся на локте. Через водные струи разглядеть, что делается вокруг, было не так легко.
— Ну, так и будем лежать? — раздался сзади насмешливый голос Люсинды.
Янеш обернулся. Да, это была Люсинда, собственной персоной.
— Слышишь гул? Сейчас жители всех королевств спешат сюда.
Янеш вскочил на ноги, наспех ополоснул лицо, прогоняя сон. Люсинда взмахом руки отослала одеяла.
— Помнишь, что сказано в пророчестве?
Янеш кивнул:
— «Сложи нас в чашу, долей воды, и силу нашу, перемешав, умножишь ты», — прочитал он на память. — А в какую чашу?
Люсинда пожала плечами, решай, мол, сам.
Тогда Янеш, глядя в небо, сказал:
— Хочу нужную чашу.
— Заказ принят, — ответили ему сверху.
И в небе появилась маленькая сверкающая точка. Она росла, приближаясь. Люсинда, Янеш и пушистые расступились. Огромная чаша, выточенная из цельного хрусталя, мягко приземлилась в центр площадки.
Фонтан, как по команде, стих. И Янеш увидел, что множество людей наполнило долину Святого места, и пришли они в ожидании долгожданного чуда.
Янеш обвел глазами собравшихся. Он был несколько смущен взглядами, направленными на него.
— Начинай, — шепнула Люсинда, — напомни им, кто ты, а потом…
Она говорила что-то еще, но Янеш уже не слушал. Он собирался с духом.
— Понял? — услышал он вдруг Люсинду, — теперь говори.
И Янеш сказал:
— Уважаемые глядачи, слухачи, вкусачи, нюхачи и щупачи! Я оказался у вас случайно. Просто ткнул пальцем в карту и появился здесь. Я не волшебник, вот Люсинда — она волшебница, а я только ученик.
Гул голосов был ему ответом. Люди зашумели, переговариваясь.
Тогда заговорила Люсинда:
— Слушайте меня, люди, — сказала она, — смотрите и вы услышите, слушайте и ощутите. Да, Янеш пока только ученик. Но появление его здесь как кверхногого волшебника было предсказано в ваших легендах и мифах. И он смог обойти ваши страны и собрать вместе все хрустальные предметы. Я обращаюсь к вам, люди. Все ли условия были соблюдены Янешем? Отдавая ему свою драгоценность, каждый получил что-то взамен. Все ли довольны обменом?