Когда вы читаете Филбрика, то словно бы видите все, о чем идет речь. Скажите мне, как выглядит капитан Коффин? Стар он или молод? Носит треуголку или шляпу с мягкими полями? Какого цвета его китель? Какая у него борода? Сколько людей на палубе «Дофина»? Сколько на нем парусов? Хороша ли погода? Высоки ли волны? В какие лохмотья одеты потерпевшие кораблекрушение людоеды, если на них вообще есть одежда?
Писатели ведут себя подобно красящему забор Тому Сойеру: задача воображения практически полностью лежит на самих читателях. Чтение часто считают пассивным занятием, как будто мы просто усаживаемся поудобнее и позволяем писателям радостно насвистывать нам что-то в ухо. Но это неправда. Переживающий историю мозг буквально вскипает от напряженной работы.
Писатели иногда сравнивают свой труд с живописью. Одно слово – один мазок. Слово за словом, одно касание холста за другим создаются столь же глубокие и живые, как и в реальности, образы. Но пристальное рассмотрение текста Филбрика покажет, что писатели используют обычный карандаш. Филбрик создает набросок и намекает, как можно наполнить его цветом, а все цвета, штриховки и текстуры добавляет сознание читателя.
Эти немалые творческие усилия продолжаются на протяжении всего того времени, что мы читаем. В книге может встретиться «интересный» персонаж с «жестокими глазами» и «острыми, словно лезвия» скулами, и из этих небольших подсказок мы составим образ человека не только с такими глазами (светлыми или темными?) и щеками (бледными или румяными?), но и определенными носом и ртом. В «Войне и мире» говорится о хорошенькой «маленькой княгине» Лизе Болконской, «короткая верхняя губка» которой мило приоткрывала ее зубы; но в моем сознании княгиня предстает с живостью, намного превосходящей подробность описания Толстого.
Когда юного Петю убивают в бою, капитан Денисов испытывает сильную скорбь. Откуда я знаю? Толстой такого не говорит и не показывает мне слез капитана. Все, что я вижу как читатель, ограничивается отходящим от остывающего тела Пети Денисовым, который хватается за плетень.
Впрочем, автор не наделен абсолютной властью формировать наш читательский опыт. Он направляет нас на путь воображения, но не определяет его. Фильм начинается с создания сценария, но в жизнь его претворяет только режиссер. Так происходит с любой историей. Писатель находит слова, но они инертны и требуют катализатора – читательского воображения.
Очевидно, что маленькие дети созданы из фантазий. На момент написания этой книги моим дочерям семь и четыре, и их жизни насквозь пропитаны воображением. Каждый их день – это счастливое путешествие по Нетландии. Они наслаждаются, читая книги и смотря мультфильмы, играя в дочки-матери, принцев и принцесс, героев и злодеев. Для моих девочек истории необходимы практически так же, как пища и любовь. Запретить Нетландию было бы насилием по отношению к ним.
В этом отношении мои дочери не уникальны. Дети по всему миру наслаждаются выдумками и сами начинают выдумывать уже в возрасте двух-трех лет. Фантазии находятся в самом центре их жизни и фактически определяют ее. Что делают маленькие дети? В основном придумывают.
Со взрослыми, разумеется, все по-другому. Нам нужно работать, и мы не можем играть весь день напролет. В пьесе Джеймса Барри «Питер Пэн» дети семьи Дарлинг путешествуют в Нетландию, но некоторое время спустя начинают скучать по дому и возвращаются в реальный мир. Пьеса намекает, что им придется повзрослеть, а взросление означает необходимость покинуть выдуманный мир, называющийся Нетландией.
Но Питер Пэн остается в Нетландии, потому что он никогда не повзрослеет. Мы все немного больше похожи на Питера, чем нам кажется; мы покидаем ясли и забываем об игрушечных тележках и кукольных нарядах, но никогда не перестаем играть. Меняется лишь способ. Романы, сны, фильмы и мечты – это провинции Нетландии.
Одна из загадок, с которыми читатель столкнется в этой книге, касается даже не столько существования фантазий (что несколько странно), сколько места, которое они занимают. Роль фантазий в человеческой жизни простирается далеко за рамки просто романов или фильмов. Фантазирование и подобные ему занятия – главное, что у нас есть. В отличие от других занятий, за которыми можно провести свободное время, фантазированием занимаются абсолютно все. Человек занимается этим в любых условиях, даже во время войны. Вы, наверное, подозреваете, что я преувеличиваю факты в силу своего интереса к ним – может быть. Но давайте обратимся к цифрам.