— Поттер, а кто тогда отец ребёнка, она тебе открыла? — спросил колдомедик.
— Я проник в её голову лигилиментсом, но там явно подчистили следы. Сборы квиддичные, матчи, вечеринки после победы, но нет ничего, с кем бы Джинни вступала в связь.
— Надо её завтра же обследовать, — ответил блондин.
— Она сегодня уезжает снова в Шотландию на несколько дней.
— Гарри, мне нужна её кровь, моча и мазок из матки. На основе крови Джинни я смогу изготовить зелье, оно темномагическое и явно покажет того, кто её обрюхатил. Зелье варится месяц, но оно того стоит. Надо взять кровь сегодня, я его дома сварю, в моей лаборатории.
— Любимый, погоди! — воскликнул я, останавливая блондина, когда он вдруг поднялся, намереваясь пойти переодеваться. — Не так быстро, Драко. В день сборов её лучше не трогать, она в последнюю неделю стала крайне раздраженной и нервной. Когда Джинни вернётся из Шотландии, я сам её к тебе приведу. Я просто хотел сказать, что если мы выясним, кто был тем подонком, что обесчестил мою жену, я смогу его найти и покарать, а потом я расстанусь с Джинни. Но сегодня я не могу думать ни о ком, кроме тебя. — Я обнял моего врача и поцеловал. — Кстати, кольцо магическое, его не снять, будешь в нем ходить до того дня, когда я надену на твой палец обручальное.
Я поднял на руки Малфоя и попросил его переместить нас в спальню. Он так стеснялся, когда я его поднял на руки.
— Ты же носил меня на руках в Мунго, ухаживал, лелеял всячески. Почему я не могу поухаживать за тобой? — возразил я, когда мы оказались в серебристо-зеленой комнате, но не едкого зелёного цвета, а тёмного и бархатного. — У тебя все в зелёных тонах, — улыбнулся я. — Слизеринец!
— Поттер! Я люблю зелёный цвет не только за то, что он — цвет Слизерина, а ещё из-за твоих зелёных глаз. Когда я думал, что никогда не получу твою любовь и твоё сердце, я купил этот дом в два этажа. Спальню я решил сделать именно под цвет твоих глаз. Когда я ложился в холостяцкую постель, представлял как тону в твоих глазах, я мечтал о тебе. Малая гостиная у меня в голубых тонах, а зал внизу — в золотых, там ещё рояль стоит; кухня — в сереневых тонах, а детская…
— Мерлин! У тебя есть детская, Драко? — воскликнул я и поставил блондина на пушистый изумрудный ковёр, снимая с нас одежду.
— Конечно, Поттер, в детской когда-нибудь поселится ребёнок.
Я замер. Ребёнок не может появиться у мужчины без женщины — это логично. Но это значит…
— Ты женишься, Малфой? — выдохнул я. — Когда? Кто она?
Драко рассмеялся и тут же закашлялся — болезнь все ещё сказывалась.
— Ты такой ревнивый, Гарри. Нет, милый, я не женюсь на женщине, потому что я — поттерозависимый гей. Нет, не подумай только, что у меня на любых мужиков или леди член встаёт. Только на тебя одного, Гарри. Если мы когда-нибудь поженимся, я предлагаю найти суррогатную мать для нашего ребёнка. Я бы хотел, чтобы ты стал тем, кто родит нам малыша, но пока я не нашёл такой способ, чтобы мужчины рожали.
Я, наконец, раздел нас и шагнул в объятия моего возлюбленного. Его руки обняли меня очень нежно, словно я был не сильным и закаленным аврором, бывалым воякой и грозой Пожирателей Смерти, а хрустальной статуэткой.
— Драко, я тебе не хрупкая кукла, люби меня так, как ты это хорошо умеешь. Я хочу тебя именно так сейчас. Чуть позже можешь и нежничать, но сейчас я хочу тебя сильно и неистово.
Как же хорошо, что в доме Малфоя не нужно сдерживаться, можно кричать столько, сколько угодно, не опасаясь, что нас потревожат или застукают, можно визжать до хрипоты и выстанывать имя любимого при оргазме. А Драко только подначивает громче кричать, не сдерживаться, и я ору, визжу и задыхаюсь от переполняющих меня чувств и эмоций, когда мой колдомедик вытрахивает из меня последние мозги и душу, тогда мир разлетается на миллиарды звёзд, и я бурно кончаю, проваливаясь межзвездное пространство. Дух из меня Малфой вышиб основательно. Я катастрофически медленно прихожу в себя, чувствуя, как меня обнимают родные руки, целуют любимые губы, и зовут по имени дорогие уста.
— Драко… — шепчу я сорванным голосом, снова приглашая любимого лечь между моих ног. — Я люблю тебя, мой родной.
Я почему-то плачу и чувствую, как губы блондина собирают мои слезы. Он снова ложится на меня и плавно входит. Чувствовать и ощущать, как в тебе наливается заново член любимого; как твои мышцы обхватывают его орган; как твой возлюбленный стонет от того, что ты его сжимаешь внутри себя, — это счастье и ощущение власти.
— Да, я хочу ещё, Драко, — шепчу я и блондин снова начинает пляску любви, извечный танец двух влюблённых.
После нескольких то бурных, то нежных оргазмов я почти проваливаюсь в сон, слышу, как Драко наказывает эльфу разбудить нас в 19.30. Я весь блаженно опустошен, вымотан, выжат до предела, как лимон, но безмерно счастлив. Я мечтал об этом и это произошло. Малфой обнимает меня, а я его за шею и засыпаю.
Казалось бы, только я уснул, но меня уже будит Драко поцелуями, объятиями и ласками, но сколько не пытайся сопротивляться, вставать всё-же надо. Блондин несёт меня в душ на своем плече. После него я смотрю на свое отражение: шея и грудь в засосах, глаза блестят яркими звёздами, взгляд все ещё пропитан страстью и сексом. Драко подходит сзади, накидывая на меня полотенце. Я вздрагиваю, когда вижу расцарапанную вдоль и поперек спину моего колдомедика. Это, что, я его так изуродовал?
— Драко, это я тебя так, да? — шепчу я, так как голоса все ещё нет. — Давай, я залечу?
Малфой обнимает меня, прижимает к себе и жадно целует.
— Нет, любимый, это мой трофей, пусть само заживет, мне приятны эти раны. Значит, что мы хорошо постарались, и ты не сдерживался. А сейчас нам чего-нибудь надо поесть. Эльфийка Мими приготовила нам ужин, пойдем.
Он надевает на меня свой второй халат и мы спускаемся вниз, где уже стол накрыт и ароматно пахнет мясом, свежей выпечкой и горячим какао. Сидеть мне не комфортно, задница побаливает и Малфой протягивает мне склянку с зельем. Пока я пью его, Драко смазывает мою попу мазью и боль уходит почти вся. Блондин моет руки и мы садимся за стол.
— Так ты хотел прийти в три часа ночи, Гарри? — спрашивает колдомедик и я киваю, жуя пирог с печенью.
— Я сдаю вахту в 3.00, плюс-минус десять минут. Я сразу аппарирую к тебе, Драко. Ты откроешь мне камин?
— Да, я настрою камин на тебя прямо в спальне. Я буду ждать, приходи, — ответил блондин.
Мы долго прощаемся с Драко, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, я беру летучий порох и называю адрес: «Министерство Магии, Аврорат».
Через пару секунд я уже оказываюсь в своём кабинете. Я снимаю мантию Главного Аврора, чёрно-бордовую с вышивкой эмблемы «М», «Мракоборец» и вешаю на вешалку в углу. На левой груди аврорского мундира такая-же. Я приподнимаю высокий бордовый воротник, расшитый золотом и рунами, чтобы прикрыть укусы и засосы на шее. Я включаю телефон и он буквально разрывается приходящими сообщениями. Вижу пять непринятых номеров: три от супруги и два от Рона. Я набираю номер друга, выходя из кабинета. Надо отметиться на посту, что я уже в Аврорате.
— Добрый вечер, авроры! — поздоровался я с Симусом и Лонгботтомом. — Как прошло дежурство? — Я обрадовался, что мой голос от зелья, что дал мне Драко, снова прорезался.
— Все хорошо, Гарри, как отметил праздник? — спросили парни в унисон и переглянулись. Я поднял большой палец вверх.
— Что у нас с компьютером, отвечающий за северную часть Альбиона? Не чёткие изображения и сигналы? Что произошло, парни? Вспышки магии были замечены?
— Напряжение сегодня слабое, вот и не чёткий обзор, — ответил Симус. — Нет, вспышек и всплеска магии не было зафиксировано нашими радарами.
Парни ушли, а я сел за стол, где стояли четыре больших компа, настроенных на обзор всех четырех сторон света: севера, юга, запада и востока. Вся Англия, Шотландия, Ирландия — как на ладони.