Как жалко, что я вас больше не увижу.
Простите меня. Я не смогу жить в тюрьме, понимая, что все, о чем я мечтал, так и останется мечтами.
Ваш любящий сын, Андрей.
Из выпуска новостей.
Сегодня рано утром в камере был найден повешенным военнослужащего срочной службы Андрей Николаевич Семенов,1993 года рождения, уроженец г. Вологда. Рядом с телом найдена предсмертная записка.
Как ранее сообщалось, рядовой Семенов несколько дней назад покинул свой пост и расстрелял двух своих сослуживцев, после чего сдался. Следствием установлено, что убийство произошло, из-за неуставных отношений.
Глава 23. 26 августа 2012 года. Станица, где-то в Краснодарском крае
– Он очнулся Костя– негромко, проговорил Али.
Костя, еще некоторое время смотрел в окно через занавеску, потом развернулся, и не спеша подошел к лежащему на полу. Немного посмотрел на него сверху, потом опустился на корточки перед лицом лежащего, продолжая смотреть ему в глаза.
– Что вам от меня нужно? – с трудом проговорил лежащий на полу человек, морщась от боли в голове.
Константин встал, взял с журнального столика бутылку пепси, подошел и влил немного в рот лежащего. Поставил обратно, сел на диван, налил грамм тридцать хозяйского коньяка, выпил, и закурил сигарету.
– Смешно, Али. Сидим здесь, а пьем дагестанский коньяк.
– Разве это пьем, губы мочим,– ответил Али. – Что, сидишь Костя, пора уже ехать.
– Скоро поедем, не спеши,– ответил он.
Человек на полу зашевелился, и опять спросил,
– Кто вы такие, что вам нужно?
– Не вспомнит он тебя Костя, и я бы не узнал. Усы, шрам на всю щеку, сказал Али.
Костя докурил сигарету, бросил окурок на пол, встал, подошел к лежащему, опустился на корточки, посмотрел в глаза пленнику.
– Костя Шумарин я.
Пленник напрягся, какое-то время молчал, соображая, потом испуганно быстро проговорил,
– Что ты хочешь сделать, убить меня? Не нужно Костя, пожалуйста. Я не специально. Молодой был, испугался, потому и убежал.
– Врешь ты все, Кирилл-ответил Костя. Был бы ты человек, вместе с отцом помогли бы нам хотя бы с похоронами. Но ведь нет. Сбил и бросил отца умирать, а потом и виноватым его сделали. Твой отец сволочь был, и ты по его стопам пошел. Тоже мент, и такая же гниль. Мне станичники спасибо скажут, если тебя убью. Но убивать я тебя не буду, это было бы очень просто. Если сегодня не сдохнешь, проживешь дольше меня, но всю жизнь моего отца помнить будешь. Вы поганые менты мне и моей семье всю жизнь сломали, пора и отвечать.
Костя встал, взял пульт от телевизора и добавил звук.
– Не надо, пожалуйста, Костя, не надо, прости меня, закричал Кирилл.
– Али давай скотч, сказал Костя.
Али оторвал от рулона полосу скотча длиной сантиметров пятнадцать, подошел к Кириллу, и не обращая на его крики, и попытки увернуться, заклеил рот.
– Костя, а что с бабой и ребенком делать?
– Ничего Али, они не причем.
– Добрый ты, а я бы уши и носы подрезал, пробурчал Али.
– Помоги перевернуть,– сказал Костя.
Вдвоем перевернули грузное мычащее и извивающиеся тело. Али придавил Кирилла к полу. Костя взял с журнального стола большой отточенный, за время ожидания, приходящего в себя Кирилла, кухонный нож, и двумя быстрыми движения перерезал Кириллу сухожилия на обеих ногах в районе пяток. Встал, бросил нож на пол, посмотрел, на извивающиеся и стонущее тело, сказал,
– Пошли.
Проходя мимо ванной, Костя остановился, открыл дверь, посмотрел сидящих на полу испуганную женщину и девочку, сказал,
– Десять минут не выходить.
Помолчал, посмотрел на молодую женщину, проговорил,
– Он даже не вспомнил о вас, и прикрыл дверь.
Они вышли за калитку дома, дошли да конца улицы, повернули за угол, сели в старенькую пыльную восьмёрку и тронулись.
Смеркалось.
– Надо было баб связать, минут через пять сказал Али, управляя автомобилем.
– Зачем, сказал Костя. Пока менты приедут, пока разберутся, пока что-то решат, мы уже дома будем. Тем более сегодня воскресенье. А в понедельник к вечеру нас и в Дагестане не будет.
Он открыл бардачок, достал одноразовы станок, и начал сбривать усы. Ощупал рукой лицо, повернулся к Али, спросил,
– Ну как, посмотри.
– Нормально, ответил тот.
Взял полотенце, смочил из бутылки водой, и принялся стирать с щеки искусственный шрам нарисованный канцелярским клеем.
– Тебя теперь и не узнает никто, посмотрев на Костю сказал Али. От ты выдумщик.
– Шапку снимай, сказал Костя.
Али стянул белую вязанную шапочку из-под которой рассыпались, закрывая уши волнистые черные волосы.
– Наконец-то, уж очень жарко, – сказал он.