И когда фильм закончился, мне стоило некоторых усилий сбросить томное наваждение и заставить себя включить свет, чтобы помочь гостю разобрать и застелить диван. С ярко вспыхнувшей лампой разбежались по углам тени, унося с собой сладкое ощущение предвкушения чуда, оставляя только горечь несбывшегося.
Впрочем, этому чувству не впервой составлять мне компанию перед сном. Мы с ним давние товарищи!
Я проснулась, бросила взгляд на подмигивающие зеленым часы, встрепенулась, ужаснувшись, что будильник не зазвонил, и я дико-бессовестно-отвратительно опаздываю, но тут же вспомнила, что сегодня выходной, и плюхнулась обратно лицом в подушку - досыпать. Правда, через несколько мгновений, тело решило, что раз уж проснулась - давай прогуляйся, сколько мне еще терпеть, и пришлось сползать с кровати. Не открывая глаз и не убирая с лица упавших на него волос, я сунула ноги в тапочки и поплелась к туалету.
- О! Маша! - обрадовалась мне коридорная темнота, и я, вздрогнув, проснулась окончательно.
Тряхнула головой, пытаясь прозреть, и тут же пожалела, что прозрела. Зажатый в угол между дверью в туалет и стеной коридора, шеф сидел на полу, подтянув к себе одно колено, и старательно чесал под челюстью и за ушами устроившемуся перед ним Кексу. Кекс млел и меленько настукивал хвостом по полу.
- Что вы тут делаете? - изумилась я до глубины души. Хотя бы потому, что напрочь забыла, что у меня нынче гости.
И теперь стояла перед начальством в виде более, чем вызывающем - пушистые тапочки, коротенькие шортики и маечка. На бретельках. С бантиками.
- Ищем компромисс, - отозвался Игорь.
Взгляд его, поднимаясь снизу-вверх, ощутимо споткнулся и на моих голых коленках, и на низко сидящих шортиках. И на маечке. Добрался-таки до моих глаз, честно попытался там задержаться, но снова неумолимо потек вниз. Под воздействием силы тяжести, не иначе.
Подавив два противоречивых, но одинаково дурацких желания - прикрыться ладонями или выпятить грудь и втянуть живот - я, наконец, сообразила, что тут произошло.
- Кекс!! Корка ты горелая, фу! К ноге!
Маменькина деточка, ласковый сыночек, бдительный страж квадратных метров, очевидно, счел прогулку шефа до санузла попыткой проникновения со взломом и перешел в режим «ни с места, а то я и мои сорок два зуба, объясним вам, как вы неправы». Но поскольку гость, вроде, все же был гостем и на туалетную бумагу с аэрозолем не покусился, собачечка милостиво позволила себя приласкать в ожидании хозяйки, которая всех рассудит...
Хозяйке же сейчас больше хотелось провалиться сквозь землю. Господи, мужчина мечты в одних трусах у меня в квартире, а я натравила на него собаку!
Кекс радостно оббивал мне голые ноги хвостом и преданно заглядывал в глаза - я же молодец, молодец? - пока шеф с нарочитым кряхтением поднимался с пола.
- И давно вы тут сидите? - спросила я дрогнувшим голосом. Щеки пылали, во-первых, от стыда, во-вторых... либидо, уймись, нам тут уже точно ничего не светит!
- Да как вам сказать... - Игорь усмехнулся.
- Что же вы меня не позвали? - с тоской уточнила я.
- Не хотел будить. Я и так вашим гостеприимством злоупотребляю.
Обезоруживающая улыбка в очередной раз отправила меня в эмоциональный нокаут. Уносите Машеньку...
Наверное, поэтому я и ляпнула:
- В следующий раз - зовите.
- В следующий раз - обязательно, - заверил меня шеф со всей серьезностью.
А через час - раз уж все проснулись - завтрак был съеден, спасенные вещи выглажены и надеты обратно на владельца, такси вызвано, и шеф, уже стоя на пороге, рассыпался в благодарностях, воспевал оду моим многочисленным добродетелям, а я, кутаясь в халат, с тоской думала о том, что сейчас он сядет в лифт и весь этот полный ярких, пусть и местами отчаянно нелепых эмоций вечер останется только воспоминанием.
- До встречи в понедельник? - уточнил шеф, заглядывая мне в глаза.
- Да, всего доброго, Игорь.
Я протянула руку для прощального рукопожатия, и она удивительно уютно утонула в широкой шершавой ладони, вот только вместо того, чтобы сжать ее в ответ мужчина поднес мою кисть к губам, запечатлел на пальцах короткий поцелуй и с улыбкой исчез за плотоядно клацнувшими дверями старого лифта.
И я бы, наверное, была не против, если бы этот динозавр сейчас застрял, но на столько чудес подряд, наверное, ни одно мироздание не способно.
Я уже качнулась обратно в квартиру, как в соседской двери щелкнул замок, и высунулась лохматая Васькина голова:
- О, Манюня! Ты чего вчера мне названивала-то?
- Иди ты... работай! - несправедливо огрызнулась я и отправилась одеваться.
Душевные терзания - душевными терзаниями, а собачьи прогулки два раза в день еще никто не отменял.
- И я тебе не Манюня!!!...
Машина остановилась на рабочей парковке, я вывалилась из салона, и, цокая каблуками, заспешила вперед, к труду. А то что это - новый год, а у меня еще не все сограждане туристическими путевками осчастливлены. Непорядок, непорядок!
Через вертящиеся двери - предъявить пропуск - по нарядному вестибюлю к лифтам - уф, успела! - ура, втиснулась!
Я с облегчением выдохнула - не хватало еще опоздать на работу после того, что было в пятницу, чтобы шеф решил... Что он там мог бы решить, я моментально забыла, натолкнувшись на головокружительный карий взгляд. Шеф был свеж, бодр и прекрасен.
И вот этого мужика посмел половину ночи угрозами склонять к почесыванию чужой питбуль (вконец охамел, собака страшная, пора в школу - мозги вправлять!)?! Небрежно-безупречная прическа, очередной элегантный костюм, на этот раз - темно-синий, и умопомрачительный парфюм. У меня натурально ослабели ноги.
Не только Кексу пора мозги вправлять, ой, не только!
- Здравствуйте, Маша! - улыбнулся Игорь Александрович.
Ы! У-у-у! Э...
Ради всего святого, молчи, Машка!
Я ослепительно улыбнулась начальнику, от души надеясь, что у меня по подбородку не течет слюна. Это смазало бы эффект ослепительности.
От необходимости отвечать меня спасли благословенные друзья-китайцы. Они же вынудили меня притиснуться к шефу так, будто он - мой муж-крестоносец, вернувшийся из десятилетнего похода на Иерусалим, и вот-вот снимет с меня пояс верности.
Только не грохнись в обморок от счастья, дура гормонально озабоченная - уговаривала я себя, вдыхая упоительный запах. А что голова кружится... покружится, и пройдет! Зато эти десять минут я могу безнаказанно к нему прижиматься. Я осторожно вдохнула еще немножечко наркотического аромата, попыталась переступить поудобнее, и случайно прижалась так... так, что ощутила, что не у одной меня здоровое либидо. Мой взгляд испуганно порхнул вверх. Шеф мучительно краснел, глядя куда-то поверх моей головы.
Окей! Что я, зверь, что ли? Никто ничего не заметил, Игорь Александрович! А уж я и подавно! Я вообще не в этом лифте ехала, слово чести!
Грудь медленно тяжелела, внизу живота разливался знакомый жар.
Ой, мама, а сейчас еще и американцы! Дыши, Машка, дыши!
Я и дышала, стараясь делать выдох на счет «раз», а вдох на «два-три-четыре», как учил школьный тренер при беге на длинных дистанциях. Сено - солома, сено - солома...
Чужой запах медленно заполнял меня изнутри, наполнял легкие, проникал с кислородом в кровь, растекался по сосудам, по обоим кругам кровообращения, от сердца до мозга, от сердца до пальчиков на ногах, и оба круга - снова в сердце, и Господи, святый Боже, дай мне сил вытравить его когда-нибудь оттуда, дай мне сил хотя бы просто это вынести, я не справлюсь, не смогу, я не выдержу это еще раз!