Возможно, ему следовало двигаться дальше, выбрать следующую жертву, придерживаться изначального плана. Да. Вот куда следует двигаться. Он включил ноутбук, сознавая, что предвкушение заставит его вновь ощутить себя живым, придаст смысл действиям. Он ждал этого предвкушения.
Но ничего не произошло.
Внутри словно что-то сломалось, и его зигзагом прошибла паника. Вдруг от выстрела каким-то образом повредился мозг?
Впрочем, нет — объяснение было куда более простое. Он не хотел двигаться дальше. Потому что это расходилось с его первоначальным планом. Первоначальный план состоял в том, чтобы выбрать жертву и оставаться с ней, растягивая предвкушение вплоть до сладостного момента убийства. Этот план должен был приближать его к первозданному моменту радости. Но теперь одна из жертв его предала. Сбежала.
Он открыл профиль Танессы и уставился на нее. Она так походила на нее… Гораздо больше, чем другие.
Знала ли она, кто он на самом деле? Каким образом? И откуда у нее такое проворство?
Джован открыл местный новостной сайт: нет ли чего нового, помимо первого невнятного сообщения о перестрелке в магазине?
Он впился глазами в экран.
Танесса Лонни.
Коп-приманка.
Оранжевая вспышка ярости и страха. Его чуть не схватила полиция! Должно быть, они выяснили, как он находит своих жертв! А затем создали эту приманку — женщину, которая привлекла бы его внимание. Танесса Лонни, сестра одного из детективов, расследовавших дело… Затрясшись, в надрывной злобности он чуть не швырнув ноутбук в стену. А потом замолчал, ощутив, как это распускается в нем снова.
Пред… вкушение.
Табита Мерменстайн была директором школы Гленмор-Парка с 1981 по 1988 год, то есть как раз тогда, когда там учился Джован Стоукс. Джейкоб надеялся, что сумеет выведать у нее что-нибудь, что пролило бы свет на личность предполагаемого убийцы. Сидя перед ней в гостиной, он, признаться, робел и немного нервничал.
Когда Джейкоб сам ходил в начальную школу, его терпеть не могла завуч, мисс Белл. Как-то так получалось, что он все время ввязывался в драки и частенько оказывался у нее в кабинете. Там она кричала на него, казалось, часами, а он сидел потупившись и изо всех сил крепился, чтобы не заплакать. А еще ходил слух, что если она поймает тебя со вшами, то в спортзале тебя побреют налысо прямо перед классом. До сих пор неизвестно, была ли в этих слухах хоть капля правды. Та зверская экзекуция Джейкоба счастливо минула. Но когда в детстве перед сном у него вдруг начинала чесаться голова, он часами лежал, застыв в безмолвном ужасе, что завтра его неминуемо ждет этот позор.
Табита Мерменстайн, надо сказать, смотрелась точь-в-точь как мисс Белл. Ее почтенные седины были заплетены в косу, к которой не дерзнула бы подлезть ни одна на свете вошь. Глаза заставляли устыдиться и ястреба, побуждая его обзавестись очками для высматривания дерущихся непосед или случайных вошек, что топчутся вокруг. Джейкоб поймал себя на том, что впервые в жизни доволен и даже счастлив своей лысиной.
Впрочем, для результативности беседы с мыслями о вшах пришлось расстаться.
— Чем могу помочь, детектив? — спросила Табита ясным и официозным голосом. На входе она предложила Джейкобу воды, но этим ее гостеприимство и ограничилось.
Купер прочистил горло.
— Мисс Мерменстайн, я так понимаю, между восемьдесят третьим и восемьдесят седьмым годом вы возглавляли среднюю школу Гленмор-Парка? Я ведь не ошибаюсь?
— Да, все верно, — подтвердила она после секундной паузы.
— В те годы в ней учился некто Джован Стоукс. Вы такого не припоминаете?
Она тихонько фыркнула — звук, не вполне вяжущийся с ее внешностью и манерами.
— Детектив, в средней школе Гленмор-Парка каждый год обучалось примерно семьсот человек. Предполагать, что я помню кого-то из них тридцать лет спустя, — это, честно сказать, абсурд.
— Конечно, — поспешил согласиться Джейкоб. — Но я был бы счастлив, если б вы попытались все же вспомнить что-нибудь о нем. Он, по всей видимости, в нашем расследовании главный подозреваемый.
— Что за расследование?
— К сожалению, я не уполномочен об этом распространяться.
— В таком случае вы ехали сюда зря. Я не могу толком вспомнить даже преподавателей, которые работали у меня в те годы.
— А кто-нибудь из учителей-предметников мог бы его вспомнить?
— Не берусь судить.
Не женщина, а просто бочонок веселья.
Джейкоб вздохнул.
— У вас, случайно, не сохранились ежегодники тех лет? — полюбопытствовал он.