Первое «признание» Заморина отражено в предшествующих документах. Второе «неожиданно» появилось через 17 лет после загадочного боя.
<…> Доклад об обстоятельствах гибели в воздушном бою ст. лейтенанта Хрущёва Леонида Никитовича 11 марта 1943 г.
<…> В соответствии с графиком боевых вылетов в первой половине дня было произведено… два вылета. <…> Во второй половине дня мы подготовились к выполнению 3-го боевого вылета. Во всех трёх вылетах участвовал ст. лейтенант Хрущёв Л. Н.
Напоминаю. На счету у Л. Хрущёва было всего три воздушных боя и, как выясняется, все чуть ли не в один день, что неслучайно «упускали из виду» все предыдущие составители хрущёвских документов, и на что я вынужден обратить особое внимание. Выходит, сбили Хрущёва в первый же по-настоящему боевой день. Это свидетельствует, что начальники не зря так опасались и так не хотели выпускать его в небо, очевидно, между собой прекрасно зная истинную цену его «отличным» отметкам за учебные полеты. Л. Хрущев в их глазах и близко не был новым Чкаловым, несмотря на лицемерные утверждения о настоящем таланте… И всё же это не умаляет Л. Хрущёва как человека, рвавшегося ценой жизни защищать Родину, а не отсиживаться в тёплом месте какого-нибудь военного управления. Что ж, продолжим второе «признание» Заморина.
<…>на высоте 3000 метров я увидел справа сверху пару ФВ-190 и передал по радио: «Справа сверху два «фокке-вульфа» …Хрущёв ответил: «Вижу!» Уходя из-под удара, мы с ним развернулись на противника и стали в левый вираж… Хрущёв прикрывал меня в этой атаке. На вираже я зашёл в хвост ведомому «фокке-вульфу» и с дальности 70–100 метров открыл по нему огонь. Самолёт противника перевернулся вправо и начал падать или уходить из боя. За ним я не стал следить и продолжал на вираже сближение с ведущим ФВ-190. В это время ведущий ФВ-190 приближался к хвосту самолёта Хрущёва. Я увидел, как ФВ-190 открыл огонь по нему, но снаряды, трассирующие, прошли сзади и правее самолёта. Я уже достаточно сблизился с противником и открыл по нему недостаточно прицельный огонь, так как спешил ликвидировать создавшуюся опасность для моего ведомого. В момент моей атаки… немецкий летчик сделал резкий левый переворот, включил форсаж и пикированием начал уходить от моей атаки. Самолёт Хрущёва находился в это время в левом вираже. Преследуя противника… я дал по нему еще 2–3 очереди и, видя, что он уходит, сделал левый боевой разворот в сторону своего ведомого, но его я не обнаружил. Начал вызывать по радио, но ответа не последовало. Видя вдали воздушный бой самолётов нашей группы с группой самолётов противника ФВ-190 и полагая, что там и мой ведомый, я подошёл и вступил в воздушный бой в этой группе. <…> Собрав группу после воздушного боя, я не обнаружил в ней моего ведомого. Поиски и неоднократные вызовы по радио не дали никаких результатов, а так как горючее было на исходе, мы возвратились на аэродром… Хрущёв не вернулся из этого воздушного боя. В дальнейшем были организованы поиски… но они… не дали положительных результатов. Тогда мы пришли к выводу, что… Хрущёв… погиб… В… бою участвовало 9 лётчиков… Из них после войны остались 4 человека… Даниленко Николай Никитович… Замковский Николай Андреевич (проживает в г. Иваново)… Чихунов Михаил Никитович… Заморин Иван Александрович (в/ч 11 325 — г. Куйбышев).
К сожалению, Даниленко умер в 1987 году, а совсем недавно, говорят, не стало и Заморина. О двух других ничего не известно. К счастью, у второго «признания» Заморина есть следующее продолжение.
Некоторые приметы обмундирования, снаряжения и личных вещей… Л. Н. Хрущёва, находившихся при нем 11 марта 1943 года.
Л. Н. Хрущёв выполнял этот полёт в кожаном чёрном шлемофоне; в темно-коричневом кожаном реглане с каракулевым серым воротником; в хромовых сапогах, в голенищах которых были замки «молнии» (ранее раненная нога затрудняла одевание обычного сапога); на руках были тёмно-коричневые перчатки на меху; гимнастёрка — коверкотовая, серого цвета с накладными карманами и стоячим воротником; на гимнастёрке слева орден Красного Знамени, справа гвардейский значок; погоны старшего лейтенанта — парадные; брюки — бриджи коверкотовые, одного цвета с гимнастёркой; вместо нательной рубашки носил морскую полосатую тельняшку; ремень офицерский со звездой; на ремне в желтой кожаной кобуре пистолет марки «Вальтер», а поверх реглана через плечо на ремне в деревянной кобуре пистолет «маузер»; на руке часы, кажется, марки «Лонжин»; при нем был серебряный портсигар (как будто с рисунком охотничьей собаки и дарственной надписью «В день рождения от жены»); зажигалка прямоугольной формы; небольшая записная книжка, заполненная в основном московскими адресами и номерами телефонов.