Несмотря на наказания и шлепки от матери и учителей, Уоллис всегда сохраняла чувство гордости, независимости и вела себя нахально. Впрочем, если опустить подробности ее взаимоотношений с окружающими, Уоллис была одной из лучших учениц в классе по осведомленности, подготовленности, эрудированности и интеллекту. Эта девочка всегда относилась ко всему очень серьезно, будь то работа на кухне, вышивание, игра в баскетбол или чтение книг.
В десять лет она уже перестала быть очаровательной малышкой и вошла в подростковую стадию “гадкого утенка”. Несмотря на то, что Уоллис никогда не отличалась красотой или хоть какой-то миловидностью, она всегда могла привлечь к себе внимание. Если ее долго игнорировали или взрослым попросту было не до нее, она начинала разыгрывать мини-спектакли “одного актера”: падать в обмороки, закатывать истерики или изображать страшную головную боль, в конце концов добиваясь своего.
Несмотря на внешность и поведение, она все равно была самой популярной девочкой в классе, а родственники ее и вовсе обожали. В ней всегда присутствовала неиссякаемая тяга к жизни, поиск чего-то лучшего. Уоллис фонтанировала энтузиазмом, идеями, фантазией и очарованием. Имея угловатую фигуру, довольно грубые мальчишеские плечи, жесткие черные волосы, острый подбородок и маленькие глазки, она сильно отличалась от остальных девочек – Уоллис была особенной. Чаще Бессиуоллис бывала угрюмой и закрытой из-за боязни, что за спиной все только и делают, что обсуждают ее. Поэтому она старалась как могла: если учитель задавал какой-то вопрос, рука Уоллис почти всегда с нетерпением поднималась первой, ее карандаши были остро наточены, тетради были чистыми и аккуратными, одежда – выглаженной и опрятной. Она даже яблоки никогда не брала с собой – не дай бог ее кто-то увидит с недоеденным или просто надкушенным фруктом, “это же неэстетично!”.
Как бы то ни было, много лет спустя учителя и одноклассники будут отзываться об Уоллис по-доброму – они запомнят ее милой, аккуратной девочкой, которая всегда все делала правильно, после занятий играла с подругами в куклы, прыгала через веревочку, дома всегда оказывалась вовремя и держала письменный стол, за которым делала уроки, в идеальном порядке и чистоте.
В школе “Арундель” учились девочки из богатых семей, и Уоллис было очень сложно соответствовать их уровню, ведь ее мать была бедна, пока не вышла замуж во второй раз. Однажды Уоллис заметила, что все девочки носят белые или голубые юбочки в складку и белую блузу с морским воротничком. Конечно, ей тоже захотелось иметь такой костюм, о чем она рассказала матери.
К сожалению, они не могли себе позволить покупать одежду в дорогих бутиках. Несмотря на это, через некоторое время Уоллис тоже начала дефилировать по школе с высоко поднятой головой в новеньком светло-голубом костюме с морским воротничком. и лишь самые близкие подруги знали, что эта одежда была сшита ее матерью по образцу дизайнерских нарядов.
Дядя Сол любил девочку и всячески старался ей помочь. Зная о ее слабых способностях к математике, он каждое воскресенье устраивал увлекательные математические игры во время обеда или ужина, задавая вопросы на смекалку, на которые Уоллис всегда очень живо реагировала, хотя и не всегда отвечала правильно. В один из таких вечеров Уоллис решила опередить дядю. Она встала из-за стола, выпрямилась в полный рост и продекламировала: “Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов”. Дядя от удивления и неожиданности с грохотом выронил нож, которым в это время резал мясо, напрочь забыв о приготовленных хитроумных вопросах. Уоллис была в восторге от произведенного эффекта. К слову, именно дядя Соломон оплачивал обучение Уоллис, поэтому она была обязана ежемесячно отчитываться перед ним о том, что выучила и какие отметки получила. Он обещал ей, что если она будет послушной, прилежной ученицей, то на последние годы обучения он отправит ее в самую престижную школу штата Мэриленд, “Олдфильдс”, основанную в 1867 году Дунканом Маккаллохом и занимавшую здание старинного большого особняка. Об этой школе мечтали все одноклассницы Уоллис.
В это время тридцатисемилетняя и все еще привлекательная Элис Монтекки начала всерьез задумываться о втором браке, тем более что у нее на тот момент уже были постоянные отношения с Джоном Фрименом Рэйсином (1869–1913), старшим сыном главы Демократической партии Балтимора, Кэррола Рэйсина. Джон был вежливый, образованный, добрый и очень богатый человек. а для Элис было самым главным то, что он, в отличие от ее первого мужа, был пока еще физически здоров, хотя и злоупотреблял курением и алкоголем.