- Согласна. Но твой сегодняшний поцелуй, я запомню навсегда. Так как это была моя сбывшаяся наяву мечта.
- И я очень рад, что именно мне довелось воплотить твою мечту в жизнь. Только давай больше не будем заниматься подобными глупостями. Все эти "ролевые игры" вызывают у меня ощущение чего-то неестественного, наигранного, такого, чего в жизни не бывает. А я очень не люблю всякие выкрутасы и извращения в этой области...
Иван остался весьма доволен своей разъяснительной работой, так как смог убедить Машу, что ей уже давно пора было понять, что ее представления о их совместной жизни были не совсем верны. Он улыбнулся, привлек к себе жену, и поцеловал еще раз так, как она когда-то мечтала. И действительно, о чем в детстве могла мечтать столь целомудренная девочка, неожиданно для него самого, ставшая его любимой женщиной, как не о таком невинном, легком поцелуе.
И Маша совсем не обиделась на его длинные и нудные рассуждения о сцене, о балете и о жизни, потому что по существу он сказал ей правду, о которой она уже и сама начала догадываться и сейчас получила подтверждение из уст своего обожаемого мужа.
Следующий день прошел как нельзя лучше. Операция была успешной. Сейчас Иван, стоя около небольшого зеркала, расположенного над раковиной, уже который раз пытался завязать бабочку, полагающуюся к смокингу. Вчера Маша показала ему, как это делается, но он не уделил этому моменту должного внимания, решив, что это элементарно, и нечего его учить элементарным вещам тем самым забивая мозги всякими глупостями. Однако это оказалось не так-то просто.
Тут открылась дверь, и в кабинете, как и было договорено вчера, чуть раньше чем обычно, появился Михаил. Сначала он не обратил особого внимания на Ивана, буркнув, как обычно, - "Привет". И только когда тот обернулся на приветствие и предстал перед ним во всей красе, одетым в смокинг, с бабочкой на шее, (с которой наконец-то удалось справиться) и уже готовому уходить, Михаил остолбенел от неожиданности, и удивленно произнес:
- И куда это ты так вырядился?.. Прямо вылитый жених...
- Не жених, а муж, - возразил ему Иван, - Ты что, забыл, что я, в отличие от тебя, молодого папаши, уже давно женат? Помнится мне, ты тогда свою Вику еще не встретил, а я уже был женат на Маше,- и добавил к сказанному, - А сейчас спешу выполнить свой супружеский долг.
Его ответ вызвал легкую усмешку, явно отразившуюся на лице Михаила. Тот, видимо, воспринял его слова в буквальном смысле. Но Иван, поняв это, сразу же его и разочаровал, дав понять, что интимных подробностей не последует, а сейчас он спешит в театр, на премьеру спектакля, в которой главную партию танцует его жена.
- И чем же сегодня разродится "Мариинка"? Ты хоть знаешь, что тебя ждет? - с какой-то скрытой иронией поинтересовался Михаил, из опыта общения с Иваном, знавший с каким недовольством и ворчанием тот вынуждено посещает балетные спектакли собственной жены. И сейчас он уже приготовился выслушать очередной поток сетований, как на балет вообще, так и на то, что у Маши такая дурацкая специальность, но этого не произошло. Вместо долгих и нудных высказываний в адрес балета, Иван неожиданно для Михаила кратко ответил
- "Кармен-сюита", - но произнес это, как-то не совсем уверенно, потому что еще до конца не представлял себе жену в этом образе.
- Маша будет танцевать Кармен!? - с большой долей скептицизма, удивился Михаил, совсем так, как он вчера сам был удивлен ее сообщением об этом. Иван, кивком головы подтвердил, что это правда, а не розыгрыш. - Ну, ну... как-то неопределенно отреагировав на известие, произнес Михаил и пожелал Ивану хорошо провести вечер: хотя бы немного отдохнуть от больных, и непременно передать от него пожелание успеха Маше в ее новой роли.
Получив наставления и попрощавшись с Михаилом, Иван вышел из кабинета и направился к выходу. Такого он даже и вообразить себе не мог. Буквально все, встречавшиеся на его пути, улыбались и говорили комплименты. Восхищались, как ему идет смокинг, и как он прекрасно выглядит в нем. Причем говорили это не только его сотрудники: врачи и медсестры, но даже и совсем незнакомые ему больные, уже идущие на поправку, и от нечего делать, слоняющиеся по длинному больничному коридору. Такого количества комплиментов, он, пожалуй, еще ни разу в жизни не получал.
"Надо же, - удивился Иван, - Всего-то на всего атласные лацканы, а каков эффект?! Я даже и представить не мог, что одежда может так менять отношение к человеку. Что тот всем подряд, вдруг, начинает нравиться. С какого перепугу?" - размышлял он, одновременно получая удовольствие от такого повышенного и столь положительного внимания к себе.
В общем, Иван успел на спектакль даже с некоторым запасом времени. Он слушал, как музыканты в оркестровой яме настраивают инструменты, а сам все время думал о Маше. Как она рискнула взяться за эту роль, и что у нее из этого получится?..
Но вот погас свет, зазвучала увертюра, и поднялся занавес...
На сцене появилась Кармен. Иван смотрел на нее и не узнавал. Эта вульгарная женщина, одетая в черное кружевное, как бы сшитое из испанской мантильи платье, с красной розой в волосах, - не могла быть его нежной и утонченной Машей. Цветовое сочетание черного с красным уже само по себе невольно приковывало взгляд и создавало ощущение неизбежной трагедии. Ее губы и глаза были вульгарно накрашены. А каждое ее движение и многообещающий манящий взор - все было подчинено тому, чтобы привлечь к себе мужское внимание. Она была так великолепна в своей распущенности и бесстыдстве, что у Ивана неожиданно побежали мурашки по спине... Он, как настоящий мужчина, невольно откликнулся на ее посыл. "Неужели это Маша?" - до сих пор сомневался он, не веря в столь кардинальное изменение имиджа жены. У него даже мелькнула мысль, что Маше неожиданно стало плохо и ее спешно заменили другой балериной из второго состава.
Но тут на сцене появился Хосе, и его жена (теперь он уже окончательно уверовал в это) стала так беззастенчиво соблазнять того прямо на его глазах, что у него от неожиданности перехватило дыхание. Когда же закончился их любовный дуэт и Хосе склонился над Кармен, готовой отдаться ему прямо здесь... у Ивана отлегло от сердца, потому что в этот момент по сценарию погас свет, и никто не увидел, что произошло между ними дальше. Сейчас в его восприятии Кармен, являвшаяся всего лишь талантливым вымыслом Мериме, и его собственная любимая жена слились в одно неделимое целое. Он, действительно, слабо улавливал грань, где одна из них, а где другая.
Когда же дело дошло до ловеласа тореадора Эскамилио, то тут уже и Хосе стал союзником Ивана, потому что тоже не мог смотреть на откровенный флирт, хотя это был не флирт, а такое необузданное желание мужчины, что его невозможно было остановить никакими условностями и преградами. И будь Иван на месте Хосе, вероятно, все бы закончилось так же печально...
Его рука непроизвольно сжалась в кулак, и ему показалось, что он держит в ней испанский нож - наваху. Что это был не привычный для него скальпель, он понял сразу. Убивать Кармен скальпелем он бы не смог. Хотя ему, как хирургу, это было бы значительно удобнее и привычнее. Но это совсем не вязалось в его представлении о том, чего заслужила она за свое распутное поведение. В этом случае был нужен именно нож. В данный момент он смог прочувствовать, что ощущал Хосе, убивая свою возлюбленную. Сам он никогда бы не смог решиться на подобную развязку этой любовной истории, но благодаря талантливому изображению на сцене, он смог полностью ощутить чувства, обуревавшие главных героев произведения.