- А чего тянуть? - ответил начальник водолазов, - Прямо завтра с утра и начнем...
У Василия Петровича прямо гора с плеч свалилась. "Ну, вот, - почему-то обрадовано подумал он, - Сделал все, что зависело от меня. И если эти два странных субъекта снова появятся у меня в кабинете, то я смогу отчитаться о проделанной работе... - на этом его мыслительный процесс дал сбой, - Перед кем отчитаться!? - критически спросил он себя, - Может быть это просто какие-то шарлатаны, обладающие гипнозом?"... От подобной мысли ему внезапно сделалось нехорошо. Он сразу же представил себе недостроенную больницу, раздолбанные дороги вверенного ему поселка, отсутствие нормального наземного перехода через железнодорожные пути, делящего поселок на две части и еще много всякого другого, чему теперь еще долго придется ждать своей очереди доведения до ума в связи с расчисткой этого чертового пруда...
"Господи! Зачем я со всем этим связался?" - стал укорять себя за необдуманный поступок Василий Петрович, возвращаясь в свой кабинет. А там, за его столом, нахально взирая на него восседал белокурый мальчуган. У Василия Петровича буквально перехватило горло, от наглости этого нежданного посетителя. Несколько мгновений он, приходя в себя, не мог вымолвить ни слова, затем, выглянув за дверь, строго спросил секретаршу:
- Почему в мое отсутствие, вы запустили в кабинет посторонних?
- А разве там кто-нибудь есть? Лично я туда никого не впускала, - сильно удивившись вопросу шефа, сообщила она, - Собственно говоря, сегодня, как ни странно, к вам, вообще, еще никто не пытался прорваться. Может быть, через окно залезли? - предположила она, собираясь зайти в кабинет и выдворить оттуда незваного гостя, из-за которого она получила незаслуженный нагоняй.
Но Василий Петрович дал ей понять, что ее помощь не потребуется, и он самостоятельно справится с возникшей ситуацией. "Действительно странно... Уже полдня прошло, а я еще никому не понадобился? К чему бы это?" - размышлял он, закрывая за собой дверь и, с явно выраженным недовольством, глядя на своего незваного "гостя".
- А как ты думаешь, почему у тебя сегодня нет посетителей? - лукаво прищурив глаза, спросил мальчишка.
Василий Петрович пожал плечами, не находя объяснения столь странному поведению жителей поселка, у которых каждодневно что-нибудь да приключалось, что требовало его непременного и быстрого реагирования на свершившееся событие. Он даже не обратил внимания, что наглец, расположившийся за его столом, перешел с ним на "ты".
- Так вот, сообщаю тебе. Я их всех перестрелял... вот из этого лука, - сообщил мальчуган, указывая на лук и стрелы, торчащие из-за его спины, - Нечего им отвлекать тебя от важной работы, пусть лучше займутся собственными неотложными делами, - и он звонко рассмеялся.
- Ты что!!! - у Василия Петровича на какое-то время перехватило дыхание от собственного крика, - В моем кабинете посмел тир устроить?! Стрельбу по движущимся мишеням!?- с негодованием воскликнул Глава администрации. - Я тебе сейчас покажу!.. - заорал он буквально в лицо нахалу, хватая телефонную трубку, - Алло... Милиция?..
- Прошу, не надо так громко. И милиции - тоже не надо... - скривившись словно от кислятины, - произнес Купидон. - Я просто зашел выяснить, как продвигаются дела по расчистке пруда?
Почему-то после его слов, весь праведный гнев Василия Петровича моментально улетучился, и он все же отчитался молокососу, сидящему в его же кресле, о проделанной за последние дни работе.
- Вот и прекрасно, - похвалил его малолетний наглец, потому что все его поведение определялось только этим емким словом, а затем, еще раз уточнил, - Значит, завтра можно будет идти прямо на объект?
Василий Петрович в ответ утвердительно кивнул головой, но все же решил справиться о судьбе своих отстрелянных посетителей.
- А с жителями поселка, ну, на которых "вы" соизволили тренироваться в меткости стрельбы, что с ними? - с тревогой произнес он.
- А, с этими?.. Да все с ними в порядке. Просто у них сейчас возникли другие, более неотложные личные дела. Они сейчас посвящают им все свое время. И теперь, тратить его на то, чтобы торчать у тебя в кабинете, они не имеют возможности, - и он рассмеялся. - Ну, ладно. Завтра встретимся на пруду, - сказал он на прощание и моментально исчез с глаз.
В дверь заглянула секретарша.
- Извините... Но мне показалось, что Вы с кем-то разговариваете? - спросила она, с изумлением оглядывая кабинет, в котором кроме его хозяина никого не было.
- Тебе показалось, - бросив на нее невинный непонимающий взгляд, сообщил Василий Петрович, наконец-то располагаясь в собственном кресле, которое еще хранило тепло предыдущего седока.
На следующее утро, на берегу пруда началась запланированная работа. Нельзя сказать, чтобы она "закипела", как обычно пишут в подобных случаях журналисты, но кое какие сдвиги действительно произошли. На машине привезли снаряжение для подводных работ, да и самих водолазов тоже. Те обошли вокруг пруда, видимо, выбирая лучшее место для начала деятельности; с интересом взглянули на полуголых распаренных посетителей бани и нос к носу столкнулись с Главой администрации, лично прибывшим взглянуть на начало работ.
Затем водолазы облачились в соответствующую амуницию и, с легким всплеском с борта привезенной ими же лодки, погрузились в пруд.
За всей этой процедурой с противоположного берега заинтересованно наблюдали Ксафан с Купидоном. Удостоверившись, что расчистка уже началась, они направились к газетному киоску, чтобы проверить была ли напечатана в районной газете "Плоскости" заметка, которую им удалось вчера ввернуть ее Главному редактору. И вчера же, несмотря на то, что завтрашний номер был уже полностью сверстан, редакторша (а это была довольно миловидная молодая девушка) по просьбе Ксафана, который ей явно приглянулся, изыскала для нее немного места в постоянной рубрике: "Интересные новости с Подмосковных просторов", аннулировав из нее менее "интересные" на ее редакторский взгляд вести, поступившие с тех же широких Подмосковных горизонтов.
Купидон не был бы Богом любви, если бы не заметил и не обратил своего пристального внимания на ее взгляд, брошенный на заинтересовавшего ее Ксафана. Моментально оценив складывающуюся ситуацию, он достал стрелу из колчана и выстрелил в редакторшу, попав ей прямо в сердце. Взгляд журналистки на Ксафана в ту же минуту кардинально изменился. Из просто заинтересованного - он сделался явственно влюбленным. Тогда мальчишка (пока на его проделки не успел должным образом отреагировать Ксафан) пустил следующую стрелу и в него самого.
- Ой, - воскликнул, пронзенный ею, Ксафан, непроизвольно хватаясь за сердце и поворачиваясь к Купидону.
Он собирался надавать тому тумаков, но любовь, моментально возникшая в его сердце, которую он еще ни разу в своей длительной жизни не испытывал, уже сделала свое дело.
Бывшему черту долгое время не идентифицировавшему свою принадлежность к мужскому полу, превратившемуся сейчас и вовсе в бесполого ангела, укол купидоновой стрелы в мгновение ока дал возможность прочувствовать, что такое любовь к женщине. И он, потеряв всякий интерес к своему спутнику, снова повернулся к явно привлекшему его объекту и встретил влюбленные очи редакторши...
- Ну, теперь можно не заботится об информационном сопровождении райского проекта, - потирая руки, буркнул себе под нос Купидон. - Эта парочка сделает все в наилучшем виде, - а следом за этой мыслью схватился за голову, - Что же это я такое наделал?.. - В полной растерянности спросил он себя, глядя на чирикавшую (о чем-то своем) влюбленную парочку, которая не обращала на него абсолютно никакого внимания. - Это ведь значит, что вся основная работа теперь ляжет на мои слабые детские плечи... - изобразив из себя горемыку, скорбно изрек он, - Интересно, разрешен ли сейчас здесь детский труд? Раньше, кажется, был запрещен. И как же мне тогда быть? - неуверенно произнес он, в раздумье, почесав за ухом. - Ну, да ладно, что сделано, то сделано, - заключил он, без всякого раскаяния о содеянном, и хитро улыбнулся.