– А… Ва-а-сили-иса. Чего тебе?
Ванька был пьян в стельку. Чего мне? И, действительно, чего? На что я надеялась? На то, что мой возлюбленный захочет узнать, как у меня дела, жива ли я, в конце концов? Сам позвонить не догадался, а теперь «Чего тебе?»
Ответить не успела. Где-то рядом с Иваном послышался нервный женский смех, а потом томный голосок капризно пропел:
– Милый! Ты ещё долго?
Я бросила трубку. Щёки пылали, в висках стучало. Значит, у Ивана всё хорошо. Жив, здоров и счастлив. Бороться за меня никто не собирался. Что ж, не такого мужчину я хотела видеть рядом. Рыча и чертыхаясь, помчалась в душ и встала под холодную воду. Вот же дура, идиотка сумасшедшая! Понапридумывала себе всего сама, вот теперь на себя и обижайся. Разве Ванька говорил, что любит? Я стучала зубами, но упорно стояла под сильной струёй. Он говорил, что хочет. А между «любить» и «хотеть» была огромная разница, как оказалось, целая пропасть. Теперь он хочет кого-то ещё, а это «ещё» хочет его. Просто Санта-Барбара какая-то. Егор хоть называет вещи своими именами. Мало того, ему хватило смелости признаться в собственных грехах. Не побоялся, что эту информацию я оберну против него! Пальцы ног посинели. Я выбралась из ванны и закуталась в махровое полотенце. Дотопав до кровати в гостевой комнате, пролезла под одеяло и заснула.
Жарко. Очень жарко. Я пыталась стереть со лба пот, который спускался тонкими струйками и склеивал ресницы. С трудом приоткрыв веки, обнаружила себя в хозяйской спальне. Странно. Я же, вроде, засыпала в другой комнате. Тусклый свет ночников. Егор сидел рядом и набирал в шприц прозрачную жидкость из ампулы.
– Проснулась? Это хорошо. Сейчас сделаем укол и перемерим температуру.
Я вяло протестовала, но сильные руки перевернули на бок моё горячее тело, а через секунду острая игла впилась в ягодицу.
– Ой, больно. Что ты мне колешь? Кислоту?
– Не ной. Этот антибиотик тебе доктор прописал. Ума не приложу, где ты простыть успела?
– Вчера…
– Позавчера. Ты в постели почти двое суток.
Я попыталась подняться на локтях.
– А что я делаю в твой кровати?
Егор хмыкнул, упаковывая в бумажный пакет использованный шприц и пустую ампулу.
– Выздоравливаешь. Надеюсь, скоро сможешь бегать.
– А без шуток?
Градусник переместился ко мне в подмышку.
– А, если без шуток, то я нашёл тебя в гостевой комнате. Ты вся горела и бредила. Вызвал доктора. Конечно, нужно было отправить тебя в больницу, но это могло стать очередным стрессом. Да и зачем? Уколы колоть я и сам умею, уксусом обтирать тоже.
Градусник запищал. Егор кивнул.
– Тридцать семь и восемь. Немного сбили. Значит, нужно покормить выздоравливающую.
Он исчез за дверью, а уже через пару минут вернулся с чашкой бульона.
– Пей. Сам варил.
Я выгнула бровь.
– Из чего? В холодильнике пусто.
– Уже нет. Служба доставки работает отменно. Всё самое лучшее для Вас, мадам!
Я выпила ароматный бульон и почувствовала прилив сил.
– Ладно. Мне надо… ― я кивнула в сторону удобств.
Егор молча поднял меня и понёс в туалет. Блин, так неловко! Это было лишним. Уж как-нибудь сама бы дотёпала.
– Я это… тут, за дверью.
Очень мило, хоть не пришлось просить выйти. Ванна и туалет были совмещены. Умывшись и почистив зубы, я медленно поплелась в комнату.
– Ты лежи. Постарайся уснуть, а я немного поработаю.
Я думала, Егор отправится в кабинет, где стоял мощный компьютер, но он улёгся рядом, поставив на колени ноутбук.
– Чем ты занимаешься?
– Всем. В основном книжками.
– Пишешь?
Вот только писателей мне не хватало!
– Что ты! Я их издаю. Сейчас решил продвигать молодых российских авторов. Сказки, исторические романы. У наших с тобой соотечественников такая литература пользуется спросом, да и французов стоит познакомить с настоящей Россией.
– А на каком языке будут книги?
– Русский, французский, английский.
Я оживилась.
– Слушай, возьми меня к себе на работу. Я могла бы переводить сказки, а ещё иллюстрировать. У меня же художка за плечами.
Егор задумался.
– Ты, правда, этого хочешь?
– Ещё как. Я привыкла работать. Ну, пожалуйста.
Сложив руки домиком, с мольбой посмотрела мужу в глаза.
– Хорошо. Как только поправишься… ― он почесал затылок. ― Кстати, я могу нагрузить тебя ещё кое-чем.