Но всё же, посреди радости, вызванной таинственным воскрешением Егора, чувствовалось некое напряжение. Мужчины готовились к войне. Вот только кто был врагом? Это предстояло выяснить. Логачёвы ломали голову, кому могла понадобиться такая партия бриллиантов, откуда она взялась у Могола и на что способен таинственный покупатель. Ясно было одно. Человек, пролетевший с брюлликами, был серьёзным, как англичанин, богатым, как арабский шейх, и хитрым, как пронырливый ирландец. Словом, он был русским. Сомнений не было. И то, что он лихо разделывался со своими оппонентами, зачищал свидетелей, говорило само за себя. Мистер Х в силе и связях не уступал самому Кощею. А ведь Логачёв в определённых кругах пользовался определённым авторитетом. Его боялись и уважали. Но сейчас те самые круги разводили руками, мол, рады бы помочь, да нечем. Кощей рвал на себе волосы. Одного сына он лишился по вине Могола, второго чуть не потерял.
– Эх, надо было пытать козла этого, кожу с него сдирать. Вот же гадство, лёгкую смерть словил!
Не желая находиться в стороне, я пыталась крутиться около Логачёва-старшего. Подслушивала, подсматривала, словом, добывала информацию, как могла. Мой нездоровый интерес мужскими делами не остался незамеченным. Свёкор старался уйти от меня подальше, разговаривая по телефону, или, прикрывая трубку рукой, кивал в сторону лестницы.
– Марш к мужу, хватит ухи греть!
Ухи! Если бы моя матушка-филолог услышала про «ухи», то её собственные свернулись бы в трубочку.
Отец нашёл по своим каналам хорошего травматолога, который с большой радостью, которую неизменно вызывали в людях Михей и Колян, переселился в наши чертоги. Теперь домочадцы дружно подбадривали Егора, заставляя терпеть боль от массажей и физиопроцедур.
– Боль ― это хорошо, ― повторял Айболит, как прозвали за глаза доброго доктора. ― Значит, дистрофические изменения в мышцах не наступили, и не все нервные окончания утрачены.
Две недели Егор вгрызался в подушку и выл, когда эскулап вкручивал иглы в определённые точки, подключая те самые иглы к источнику постоянного тока. Я всегда была рядом, хотя чувствовала боль мужа, как свою собственную.
Ночью мы лежали, обнявшись. Егор играл с сыном, легонько щёлкая пальцем по моему животу, получая чувствительные толчки в ответ, а, когда, устав от баталий, малыш засыпал, муж вспоминал обо мне.
– Вась, я даже не представлял, как можно заниматься любовью с беременной женщиной.
– Понимаю. Я превратилась в уродливую толстуху!
– Дурёха! Ты очень красива, и красота твоя стала глубже, мудрее, основательней. А грудь аппетитнее. ― Егор улыбался, втягивая в рот потемневший сосок.
– Вам бы только сиську побольше. ― Я шутливо отталкивала мужа, а он вновь прижимал меня к себе.
– Давай же, малышка, покажи, как ты меня любишь.
И я показывала, как позволяло мне моё неуклюжее тело. Я упивалась любовью, пытаясь запомнить каждый миг, и неизменно благодарила судьбу за то, что она вернула мне самое дорогое. Я попросила свёкра купить мне икону. Вот только зря послала чёрта в Храм Божий. По дороге автомобили обстреляли. Это было начало войны. Логачёв озверел и утроил охрану. Теперь посты патрулировали поместье круглосуточно, а на вышке дежурил снайпер. Я сильно переживала, ведь до родов оставалось слишком мало времени, а мне хотелось лечь в больницу, где были все специалисты и современное оборудование. Мой всемогущий родственник пообещал, что притащит всё оборудование вместе с персоналом в свои владения, но это было уже слишком.
Словом, я решила взять решение вопроса в свои руки. И первым делом позвонила Маринке.
– Васька? Привет, ты где? Чего потерялась?
– Привет, дорогая. Прости, столько всего произошло…
– Это да! Я ведь в Москву перевелась.
– Поздравляю. Может, встретимся?
– Давай. Я в семь освобожусь. Говори, куда подъехать.
Вспомнив, что являюсь невыездной, тяжело вздохнула.
– Мариш, я бы в гости тебя позвала, да только тут чёрная дыра какая-то. Все входят, никто не выходит. Если не боишься, записывай адрес.
Подруга только хмыкнула.
– Я не боюсь, только вот думаю, Кощей не обрадуется.
– Будет повод топор войны закопать. Ему самому помощь нужна, всем нам.