Но у Суворова нашлось двое свидетелей. Во-первых, это сам
Тухачевский, который божится, что в Германии клокотало, в Англии оживилось, в Италии разразилось, но при этом старательно обходит вопрос о том, что в Польше происходит. А во-вторых, это лично пан
Юзеф Пилсудский, уверяющий всех в том, что кабы не Польша и его чуткое ею руководство, весь мир был бы уничтожен в мгновенье ока.
Обоим, наверное, надо верить. Тем не менее, помнится, какой-то наглый фальсификатор Виктор С. пытался бросить тень и на польскую кампанию Красной Армии, и лично на командующего Тухачевского. Он писал, что "Тухачевский был авантюристом, карьеристом, трусом"
(с.15) и обзывает его "Стукачевским" (с.15). Только непонятно, как такой "Стукачевский" со своей весьма скромной по мировым масштабам
"ордой" ‹Пан Пилсудский, победитель оных "орд", в своих мемуарах довольно язвительно отзывался о действиях "таранных масс"
Тухачевского под Варшавой, называя их "массовость" не более чем поэтическим преувеличением, раз армии, составляющие "таран" "по численности и огневым средствам не превышают полноценных дивизий времен Первой мировой" (Цитата по: Соколов Б.В. "Михаил Тухачевский: жизнь и смерть "Красного маршала". с.277).› смог создать ситуацию, когда "судьба мировой цивилизации была близка к катастрофе" (с.53).
Кто-то снова откровенно врет. Суворов явно не в ладах с самим собой.
Сядьте за стол переговоров, примиритесь. И выкиньте лишнее – или то, или другое. А уж потом приходите со своими откровениями и справкой от главврача.
Но что это? Никакой справки нет, а вместо этого наша круглолицая пифия с накрепко завязанными за спиной рукавами ухитряется громогласно утверждать, что "в случае падения Варшавы для Красной
Армии дорога в Европу была бы открыта. В 1920 году, кроме Польши, сопротивляться в Европе было некому" (с.с53). А бедная Европа в кружевном пеньюаре заламывала руки на балконе горящего особняка. Кто ж ее, бедную, спасет от вонючего мужика? Почему-то нету у нее ни
Англии с ее флотом и танками, ни Франции с ее вооруженными силами и самой мощной в то время авиацией, ни Германии с ее реваншистски настроенными вояками, которых, кстати, по окончании войны, в том числе и на случай противостояния Советам, никто пальцем не тронул – так и остались там и Генштаб ‹Формально распущенный, согласно
Версалю, но на практике действовавший с ведома стран, победивших в
Первой мировой.›, и мощнейший офицерский корпус в полной неприкосновенности. И европейской военной индустрии, на Первой мировой вскормленной и еще не перепрофилированной, тоже нету. И набравшихся опыта и еще не полностью демобилизованных армий нету.
Ничего. Пусто. А тут русские большевики выкатываются – с разрухой, полным самоуправством на местах, фабзавкомами, дезорганизованной промышленностью, догорающей гражданской войной, без собственного производства важнейших видов оружия, но зато во главе с
"авантюристом, карьеристом, трусом", и вся Европа у их ног. Каково?
Суворов явно сошел с ума. Однако, едем дальше. А впереди у нас
Попытка Nо 4: – это, стало быть, многострадальная революция 1923 года в Германии. В оставшейся части этой многопопыточной главы помимо столь же трогательного, сколь бездарно глупого и, как всегда, не имеющего ни малейшего отношения к предмету повествования эпизода о том, что "в то время меня звали Вовочкой…" (с.61), имеется еще одна авторская шизошутка. Она заключается в том, что, по мнению нашего невразумительного друга, "Гитлер решил брать власть в тот же самый момент, который был назначен в Москве. Были ли у него инструкции из Москвы? Понятия не имею" (с.56). После такого признания главу надо заканчивать, но Суворов не так прост. Ему не впервой писать о том, о чем он "понятия не имеет". Видели не раз и не два. Итак, следуя своей обычной манере, сразу вслед за признанием своей неосведомленности, Суворов начинает ходить вокруг да около, за неимением доказательств ничего не утверждая прямо, но всеми силами стараясь вызвать у читателя впечатление, будто бы "инструкции из
Москвы" у Гитлера имелись. И на несчастного адресата заморских обличений сыплются сведения о том, что:
"Гитлер – социалист… под экономической программой партии
Гитлера с гордостью могли бы подписаться Маркс, Энгельс, Ленин,
Сталин, Мао, Фидель, Хрущев, Брежнев и еще многие" (с.56). Что, социалист? Приставка "национал" вам уже ничего не говорит? ‹Если
Суворов действительно искренне не понимает разницы, остается только ему посочувствовать. Значит, бедняга точно так же не может ухватить и различия между автотехником и зуботехником, и пломбы ему ставят автошпаклевкой в рассверленное фрезой по металлу дупло, а машину чинят только в марлевой повязке и под местным наркозом.› И Ленин со
Сталиным, по-вашему, тоже "социалисты"! А как же их непримиримая борьба с Плехановым, Чхеидзе, Даном и прочими, которых они именовали
"социал-реформистами", а также, заодно с Каутским и Бернштейном,
"оппортунистами" и "ренегатами"? Или на самом деле они все были "не разлей вода", а яростно обрушивали друг на друга ушаты всяческих эпитетов только для того, чтобы Суворова запутать? ‹Кстати, глава российского временного правительства, свергнутого Лениным -
Керенский – тоже социалист! Он был членом трудовой фракции Госдумы, а с марта 1917 года – партии эсеров (социалистов-революционеров).
Жаль, в октябре 1917 Суворов в Смольный не попал, он бы объяснил, что революцию социалисту Ленину против правительства социалиста
Керенского делать вовсе незачем, можно просто прислать ему свои
"Апрельские тезисы" на подпись, и готово.› Вы еще Мао Цзэдуна социалистом назовите ‹Если мы товарища Сталина называем коммунистом, то Мао – суперкоммунист. А по Суворову Мао, не допускавший личной собственности крупнее зубной щетки, и Гитлер с огромными частными концернами типа Крупп, Сименс, Порше и т. д. – одно и то же явление.
Снова Суворов демонстрирует свою полную серость и области истории, на этот раз – политических систем.›, за вами тут же из китайского
ГРУ придут. В порядке интернационального долга и братской взаимопомощи.
Четырнадцать канцлеров-социалистов в Германии сменилось, и все спокойно, что в твоем Багдаде. А пришел пятнадцатый канцлер-социалист, и все так резко поменялось. Выходит, что или "15"
– роковое для Германии число, или приставка "национал" все-таки что
– то значит. И во Франции, кстати, тоже у власти социалисты и в
1920-х, и в 1930-х были, причем нередко страной правили кабинеты, состоявшие из социалистов на 100%. И ничего!
И еще выходит, что Вовочка Резун крайне плохо учился в школе, потому что до сих пор он наивно полагает, что в политике от перестановки мест слагаемых сумма не меняется, а экономическая программа Ленина с "экспроприацией экспроприаторов" и Гитлера с полным сохранением частной собственности ‹Пояснение: кое-что фюрер обещал-таки обобществить, например, ликвидировать крупные универмаги и потребительские кооперативы, что имелось в программе НСДАП для привлечения средних слоев (Булок А. "Гитлер и Сталин: Жизнь и власть: Сравнительное жизнеописание в 2 т". Т.1. Смоленск: Русич,
1994. с.402). Но после "ночи длинных ножей" мечты средних слоев прижать крупных предпринимателей умерли вместе с главными носителями этих идей.› – одно и то же.
"По социальному составу партия Ленина и партия Гитлера – близнецы-сестры" (с.56). А это – смотря когда. В 1923 – да, с большой натяжкой (лавочников и прочих мелких собственников в ВКП(б) маловато, а в НСДАП весьма не хватает рабочих "от станка" – все какие-то безработные ветераны, да подразорившиеся бюргеры); а в 1943 году НСДАП вполне могла называться партией крупной буржуазии – как вам простые партийцы-"социалисты" Шахт, Функ, Геринг (владелец концерна "Герман Геринг"), а в СССР крупной (равно как и мелкой) буржуазии и вовсе не было – снова к вопросу о подписях под экономическими программами.