Я была безумна, что так быстро с ним переспала.
Для этого нужно быть безумцем.
Но у меня не хватало духу беспокоиться. Не тогда, когда ощущался так превосходно и заставлял меня чувствовать себя восхитительно.
Я заснула в его объятиях, такая довольная, какой не была уже много лет.
* * *
Утром я проснулась от жарких, эротических снов и снова услышала тихие голоса на кухне. Действительно, квартира Рафаэля была худшим вариантом для тех, кто пытается заснуть, пока кто-то ещё дома.
Я перевернулась на спину… и с визгом упала с кровати, после чего раздался грохот.
У меня вырвался сдавленный смешок.
Да, я только что упала с его кровати.
Отлично.
— Татер-тот? — голос Рафаэля донесся до меня из кухни. — Что случилось?
— Я в порядке, — ответила я, садясь и убирая волосы с лица.
Через минуту его шаги раздались на лестнице, и он вошёл в комнату в тот же момент, когда я встала.
Ага, слишком быстро встала и споткнулась. В тот раз я хотя бы зацепилась за кровать.
Его губы изогнулись при виде меня.
— К счастью, ты не выглядишь разбитой.
— К счастью для тебя, не для меня.
Я пересекла комнату, разглядывая его. Он надел элегантную спортивную куртку, рубашку на пуговицах, хорошие брюки и туфли. Он также подстригся, как Себастьян, но немного длиннее и не так идеально.
Короче говоря, он выглядел солидно впервые за всё время нашего знакомства.
Богато… и у нас было прошлое.
И мне это не понравилось.
Я привыкла видеть его обычным и неряшливым, в джоггерах и футболке, поэтому совершенно не была готова к странным чувствам, которые охватили меня при виде него.
— Что случилось с твоими волосами, и что, чёрт возьми, ты надел?
— Я сделал столь необходимую стрижку, а это, кажется, одежда. — он опустил взгляд на себя. — Да. Просто одежда.
Мои губы сжались.
Он притянул меня в свои объятия, не задаваясь вопросом о моей проблеме с его стрижкой и одеждой, и прошептал:
— Я думаю, эти губы нужно поцеловать.
Я протестовала?
Нет, я не делала этого.
Но мои странные чувства никуда не исчезли.
Он поцеловал меня медленно и страстно, и я ответила ему таким же пылким поцелуем, приподнявшись на цыпочки, когда он наклонил мою голову, чтобы углубить поцелуй.
Через несколько минут я оторвала свои губы от его и тихо спросила:
— Твоя мама здесь?
— Мои родители и братья, — подтвердил он. — Мы идём на завтрак. Бронь через сорок минут.
Чёрт.
Трясущейся рукой я снова убрала волосы с лица.
— В следующий раз разбуди меня до того, как они придут, чтобы я успела собраться с мыслями.
— Обязательно. — он снова быстро поцеловал меня в губы, а затем слегка присосался к шее. Мои глаза закрылись, и я постаралась не позволить ему повлиять на меня так сильно, как мы оба знали.
— Имена твоих родителей…
— Анастасия и Элдрих. — он отпустил мою шею, неохотно оставив её в покое.
Я несколько раз мысленно повторила их имена, а потом поняла, что Рафаэль никуда не ушёл.
— Тебе не нужно меня ждать. Я без проблем найду себе занятие, пока вы идете завтракать.
Его глаза сузились.
— Теперь мы с тобой единое целое, Татер-тот. Я иду, и ты идёшь.
Я помрачнела.
Возразить против этого было невозможно.
У меня не было ничего, что, по моему мнению, выглядело бы прилично рядом с проклятой спортивной курткой Рафаэля, поэтому я попросила его найти мне что-нибудь, пока я буду делать макияж.
Единственной одеждой для особых случаев была мини-юбка и подходящий топ, которые Бринн уговорила меня купить несколько лет назад, но они явно не подходили для позднего завтрака.
Нанеся тушь и подводку самым причудливым способом, который я знала… и совсем не модно… я завязала волосы в пучок и сочла, что всё готово.
Когда я закончила, Рафаэль уже прислонился к двери ванной с моей одеждой, и я выхватила её у него из рук.
В джинсах и простом топе я смотрелась нелепо, когда шла рядом с ним, но даже если бы у меня была элегантная юбка или платье, я бы не захотела их надевать. Поэтому мне нужно придумать, как принять свою повседневность.
Другой вариант — сменить гардероб на мужской, а я совершенно не собиралась этого делать.
Одевшись в ванной, я неохотно позволила сопровидить меня по лестнице. Мои ноги на носках ступали по кафелю, а рука сжимала руку Рафаэля.
Когда мы спустились по лестнице, на нас посмотрели четыре человека.
Его мать, Анастасия, была так же великолепна, как я и предполагала. У неё была загорелая кожа, прямые блестящие чёрные волосы, ниспадающие до середины спины, и потрясающее тело, которое демонстрировало чёрное платье в обтяжку.