- Я поймаю такси. Здесь недалеко есть отель - я там останавливался. Они меня знают, они найдут нам комнату.
- Такси? И отель.., в такую погоду? - Лара издала странный звук, походивший на смех. - Ты слишком самоуверен!
- Если бы я был самоуверен, - ответил он едва слышно, - я бы не умирал от страха, ожидая твоего ответа.
Он и теперь помнил этот момент. Шум - везде вокруг них. Шарканье ног, толчея, усталые путешественники, ищущие, где бы приткнуться и переночевать. И в самом центре этого водоворота - ее молчание. Наклон ее головы, когда она посмотрела на него. И это нечитаемое нечто в глубине ее глаз.
- Да, - прошептала она.
Он не помнил, как они выбрались из зала, поймали такси, как ехали к отелю и он обнимал ее за плечи, а уже в отеле, в вестибюле попросил подождать секунду, пока он забежит в аптеку.
- Не надо, - сказала она, поглядев на него все с тем же странным выражением, - в этом нет необходимости.
Слейд помнил ощущение удовольствия, охватившее его от этих слов: значит, между ними не будет латексного барьера.., а вслед за ним - всплеск ярости, когда он догадался, что Лара отслеживает свои циклы, а значит, имеет какие-то сексуальные отношения, никак не связанные с ним.
То, что он почувствовал, было даже больше, чем ярость. Это был болезненный укол примитивного мужского чувства собственности. Но потом они оказались в комнате, отгороженной от всего остального мира, и он перестал думать и потянулся к ней.
Она запаниковала.
- Нет. - Голос у нее дрожал. - Мне жаль, Слейд, но я не могу сделать это. Он гладил ее по лицу.
- Ты только поцелуй меня, - прошептал он, - поцелуй меня всего один раз, и я клянусь, если ты захочешь уйти, я не буду тебя удерживать.
Она не двигалась, просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Он вспомнил. Это произошло в "Эспаде": жеребенок отбился от стада и попал в ловушку. Ужас в его глазах, безумный, дикий взгляд, изгиб жеребячьей шеи. И ужас кобылы, и то, как она успокоилась, когда жеребенок наконец очутился возле нее, целый и невредимый.
- Лара, - прошептал он. Медленно, осторожно, наблюдая за ее тревожным взглядом, он приблизил губы и поцеловал ее. Это было трудно - сдерживать себя, но он нежно целовал ее губы, пока они не потеплели и не разжались.
- Слейд, - выдохнула Лара, и звук его имени на ее губах заставил его застонать.
Он обнял и прижал ее к себе. Она приподнялась, обхватила руками его за шею, запустила руки ему в волосы.
- Пожалуйста, - зашептала она, - о, пожалуйста, пожалуйста...
А потом он отнес ее в кровать, раздел, распустил ее великолепные волосы и делал все, что он хотел, и все, что хотела она.
Шторм превратился в снежный буран. Он бушевал весь день и всю ночь, и все эти часы и минуты они провели в постели.
Это было похоже на сбывшуюся мечту: Лара в его руках, ее запах на его коже. Ее тепло обволакивало его, даже когда они выдохлись и погрузились в сон.
Этот сумасшедший секс с прекрасной незнакомкой, пока за окном беснуется шторм, станет невероятным воспоминанием на долгие годы.
На рассвете что-то - возможно завывания ветра, разбудило его. Лара спала в его руках. Он смотрел на нее и думал, что они, когда уляжется непогода, пойдут каждый своей дорогой. Она аудитор, живет в Атланте это все, что она рассказала ему о себе. Слейд вспомнил и о том, как она дала ему понять, что не желает пользоваться презервативами, и его вновь охватила злость: у нее была своя жизнь, куда ему не было хода.
Он попытался представить себе эту жизнь. Дом Лары, которого он никогда не видел, ее друзья, которых он не знал. Мужчины, о которых он не хотел думать.
Что-то защемило в сердце. Слейд разбудил Лару поцелуями и нежно коснулся ее груди.
- Лара, - прошептал он.
Она открыла глаза и сонно улыбнулась.
- Слейд? Что случилось?
Действительно, что случилось? Она жила на юге, он - на северо-востоке. Что он может ей сказать? Что будет прилетать на выходные? Он не мог летать на выходные к каждой женщине, с которой спал.
"Оставь здесь зубную щетку и какую-нибудь одежду", - наверное, скажет она. А потом ей захочется, чтобы он заявлялся в пятницу вместо субботы и уезжал в понедельник, а не в воскресенье. Рано или поздно, но она обязательно скажет: "Знаешь, я подумала о том, что могла бы переехать в Бостон".
- Слейд. - Лара погладила его подбородок. - Что такое? - Она улыбнулась. - Ты выглядишь, как маленький мальчик, который только что обнаружил, что Санта-Клауса не существует.
Он заставил себя улыбнуться и сказать, что слышал, как гудят снегоочистители - дороги, должно быть, уже расчистили. И что он думал о том, как великолепно было бы в один прекрасный день встретиться снова где-нибудь, и тогда они обсудят детали.
- Да, - согласилась она, едва заметно поколебавшись, - да, это звучит здорово.
Слейд подумал, не обидел ли он ее, но Лара уже приподнялась, приблизила к нему лицо и поцеловала его в губы. Потом стала его гладить, заводить, и вскоре он был без ума от желания. Они покатались на постели, и он снова овладел ею. Когда все закончилось, Слейд лежал, крепко прижимая ее к себе, и думал о том, как сильно ему хочется всего этого еще, больше чем ей, и что "каждого выходного" ему будет мало.
Он улыбнулся, обнял ее и поцеловал долгим и нежным поцелуем.
- Я не знаю твоего адреса, - шепнул он, - и даже номера телефона.
Лара рассмеялась и смахнула прядь волос с его глаз.
- Я все запишу, - прошептала она в ответ, - утром.
А когда он проснулся, светило солнце, за окном рычали моторы снегоуборочных машин и кипела жизнь. Место рядом с ним было пусто.
Лара ушла. Никакой записки, никакого послания. Он даже не знал ее фамилии.
Она сбежала, когда он спал.
Слейд пришел в ярость. Он пытался убедить себя, что Лара вряд ли догадывалась, как ему хотелось большего, чем просто эта ночь, но его не покидало чувство, что.., его использовали. Да, использовали. И теперь это вряд ли будет хорошим воспоминанием, обычная история... "Я застрял в Денвере, - скажет он дома, - и очутился в постели с ошеломительной малышкой. Мы развлекались пару деньков..."