Уилл покачал головой.
– Я отказываюсь этому верить, – заявил он.
– Ты обвиняешь нас во лжи? – холодно спросил его отец.
– Разумеется, нет, сэр, но…
– Тогда ты должен уяснить, что дело тонкое и опасное, а мне нужен человек умный, – перебил его герцог. – Полагаю, тебя не проведешь, не то что твоего главнокомандующего или сэра Доминика, не так ли?
– Но это несправедливо, – возразил Алек. – Уилл на это не пойдет.
Прежде чем отец Уилла успел обратить на Алека свой гнев, Доминик вмешался в разговор:
– Могу я предложить вам выпить что-нибудь, прежде чем мы продолжим? Ваше высочество, не желаете ли бренди?
– Ну вот, стоило вам заговорить о выпивке, я понял, что у меня пересохло в глотке, – проворчал герцог. – Почему вы раньше не предложили мне выпить?
Сэр Доминик улыбнулся. Простолюдин, он, Доминик вырос среди представителей королевской крови и лучше других знал, как вести себя с ними. Он был близок к герцогу Йоркскому, разделял его взгляды в отношении английских военных и заботился о благополучии этих людей.
Куратор шпионов плеснул бренди в два бокала и подал один герцогу, а второй – Уиллу. Он нарочно проигнорировал Алека, и тот, недовольно пробурчав что-то себе под нос, встал и направился за спиртным.
Эта пауза позволила Уиллу прийти в себя. Да, может, герцог ему и отец, но он еще и принц, и может запросто усложнить жизнь и ему, и Алеку.
– Прошу простить мое негодование, сэр, – обратился он к герцогу. – Но сама мысль о том, что мисс Уитни может иметь отношение к преступной деятельности, буквально поразила меня.
– Когда ты в последний раз виделся с мисс Уитни? – спросил сэр Доминик.
Это было в Гемпшире в 1811 году, когда Уилл ненадолго приезжал к тете с дядей. Владения дяди Филиппа вклинивались в поместье Ризов. Уилл был знаком с их семьей с детства и провел немало времени, бродя по полям и лесам с отпрысками Ризов. Тогда он и подумать не мог, что когда-нибудь почти потеряет связь с ними, особенно с Эви.
– Четыре года назад, сэр Доминик, – ответил он.
Уилл припомнил неприятный разговор с Эви на балу. Она не простила ему, что он забыл их мечты о совместной жизни. Девушка нервничала, а ее васильковые глаза были полны слез. Уилла напрягало и то, что Аделин, сестра-близняшка Эви, буквально пустила корни футах в двух от них и все время гипнотизировала Уилла взглядом. После неприятного вечера Уилл решил, что лучшее, что он мог сделать для семейства Риз, – это держаться от их дочерей подальше.
– Выходит, ты больше не знаешься с ней? – спросил герцог.
– Можно сказать и так, но Эви не способна на плохие поступки. В этом я уверен, – упрямо повторил Уилл.
Сэр Доминик наклонился вперед, упираясь локтями в стол.
– Кажется, я кое-что могу добавить к нашему разговору, – сказал он. – Точно известно, что мисс Уитни в скором времени обручится с человеком, связанным с ирландскими радикалами. Вполне возможно, что она не знает об этой преступной стороне его деятельности.
– Эви – невеста? Я смотрю, это дело становится все занимательнее, – встрял в разговор Алек.
Рука Уилла невольно дрогнула, отчего бренди расплескалось из бокала.
– Эви? Обручена? Она же была против брачных уз, это абсолютно точно.
– Похоже, что она изменила свое мнение, – заметил сэр Доминик. – Ее ухажер и возможный подозреваемый – Майкл Боумонт, младший сын лорда Леджера.
Уилл и не подумал скрыть скептическую усмешку.
– С чего бы это вдруг сыну английского аристократа иметь дело с ирландскими мятежниками?
– Да с того, что именно этот сын аристократа – католик, – с явным неодобрением пояснил герцог. – Кстати, как и вся семья Боумонтов.
– Хотел бы добавить, что у нас нет никаких свидетельств против самого графа и членов его семьи, – проговорил сэр Доминик, в голосе которого послышалось легкое осуждение. – Лорд Леджер весьма достойный человек, к нему хорошо относятся и при дворе, и в Уайтхолле.
Герцог фыркнул.
– Коли это так, то почему его сын под подозрением? – поинтересовался Алек.
– Потому что Майкл Боумонт – радикал, поддерживающий католическую эмансипацию, – ответил герцог. – И он не считает нужным скрывать свои убеждения. Боумонт тесно связан с членами партии вигов, поддерживающей его, несмотря на то что у него нет ни единого шанса на успех, черт побери!
– Но все это слабые доказательства, что он вовлечен в заговор, – заметил Уилл. – То, что Майкл болтается по городу, пытаясь набрать себе голоса, может, и делает его человеком, с которым скучно проводить время, но едва ли это можно назвать осторожным или подозрительным поведением и решить, что он что-то скрывает. Как раз наоборот.