Табун мурашек снова не заставил себя ждать.
— Да что ты меня глазами-то пожираешь! — взорвался Воронцов.
Оля промолчала и отвела глаза в сторону.
— Одежда моя где? — задал следующий вопрос ди?ректор.
— Выбросила в окно.
— Сдурела совсем?!
— Телефон, бумажник и ключи твои оставила.
— Ну спасибо… Дурдом какой-то, — вздохнул он. — Ладно, хорошо, отрахала, связала и похитила. И дальше-то что? Чего добивалась? Говори, вот он я, весь твой. Отраханный и похищенный.
Абсолютно весь, ага.
— Хватит пялиться на мой член! Серьезно, похитительница!
— Прости, — вырвалось у Оли.
— Развяжешь — прощу. Даже уеду от тебя как римский патриций в тоге из простыни. Только давай распрощаемся? Этот бред мне порядком надоел. Да и дел выше крыши.
— Не могу я тебя выпустить. Дверь заперта на ключ.
— Так открой.
И тут до него дошло:
— Подожди, так ты вчера не только мою одежду, ты и ключ от квартиры тоже выбросила?
— Нет, ключи я в канализацию спустила.
— А ты идейная, — вздохнул Воронцов. — Хоть зачем это все? Чего добивалась? Денег надо дать?
Работу она хотела вернуть, но вчера эта идея казалась правильной. А сегодня уже нет. Ничего она этим похищением не добьется, потому что как работать с человеком, у которого такой идеальный член, Оля не представляла.
— Хотела узнать, какой ты человек, Воронцов, — тихо сказала Оля. — Знаешь, сколько разговоров о тебе было, когда только узнали, что «Пламя» твоим станет? Так ждали тебя, так готовились к открытию. Еще и ремонт этот, — Оля вздохнула и провела руками по пятнам краски на одежде. — А ты… Скольких вчера уволил, хоть помнишь?
Прищурил стальные глаза.
— Так ты из клуба. Из кодлы работников, которые на Иваныча впахивали… Пригрел на груди змей. Поверил бывшему ди?ректору, что коллектив добренький, слаженный, ни в коем случае не меняй, говорит. Тьфу какой коллектив! Осиное, блять, гнездо разворошил.
Значит, бывший ди?ректор после того, как клуб проиграл за долги, просил за них у Воронцова. Предсказуемо, если честно.
Иваныч хоть и заядлым картежником был, но широкой души человек. Пил, пропивал целые состояния, но людей никогда с грязью не смешивал. И уж точно не позволил бы себе, как Воронцов уволить лучшего работника нескольких лет кряду вот так, не оборачиваясь и не удостаивая даже взгляда.
Впрочем, это Иваныч Олю никогда бы не уволил. А Воронцову она кто? Никто.
— Что ты несешь, Воронцов? Кровь совсем уже от мозга отлила?
— Имя! — потребовал он. — Быстро назвала свое имя.
— Да иди ты в задницу!
— А я там уже был, помнишь? — протянул он с довольной улыбкой. — Вчера был. Где-то тут поблизости должно валяться детское масло, которое и помогло мне проскользнуть так глубоко, что аж дыхание сперло. А уж как ты от этого извивалась…
А все-таки хорошая идея была с коробкой!
Щеки у Оли вспыхнули так, что аж жарко стало. Не увидит этот гад, как ей стыдно за вчерашнее. Ни за что на свете!
— Можем повторить, если тебе так понравилось, — продолжал Воронцов с наглой усмешкой. — Правда, у меня презервативов не осталось, но может, у тебя найдутся? Девочка вроде взрослая. Не верю я в твою историю со слесарем и выброшенной в окно одеждой. Меня ты хотела, ненасытная похитительница. Так бы сразу и сказала. Давай оторвемся на прощание и потом я уйду. Обещаю не преследовать. И эту бурду с похищением тоже забуду.
Оля облизнула губы под коробкой.
— Хорошо тебе со мной было? — прошептала она.
— Очень, Хлопушка, — хмыкнул он, и Оля вспомнила, что именно это поперек коробки на ее голове и написано.
Издевается, значит.
— Повторить хочешь, Воронцов?
— Очень.
— А силенок-то хватит?
— Если потом еще и накормишь, то хватит.
— Накормить? А не могу я тебя накормить! Я теперь безработная, мне каждую копейку беречь надо!
С этими словами она вылетела из спальни, громко хлопнув дверью.
Глава 7. Мечта любого мужчины
Итак, Хлопушка Овсяная, она же Рыцарь Незабываемого Траха все-таки из клубных. Неудивительно, учитывая обстоятельства вечера и то, где он ее подцепил.
Воронцов до последнего надеялся, что ошибается, и что раз он принял ее вчера за местную шлюху, то ею она и окажется. А она оказалась из работников. Близко, но не горячо.
Горячо было вчера, между вторым и пятым разом. А сегодня утром все так же, как и обычно, когда просыпаешься в чужой постели, где тебе не место. Воронцов скользнул взглядом по чужой невзрачной спальне: кроме кровати, в глубине платяной шкаф и одна тумбочка рядом с кроватью. Никаких фотографий, как будто их убрали, чтобы он не узнал ее лица, или других приметных вещей. Может быть, их здесь и не было. Вчера он не особо интересовался интерьером.