– Вот. – Кудряш передал им собранную с гостей плату.
– Свою часть мы в следующий раз возьмем, – сообщил дед.
Один воин спрятал добычу в мешочек на поясе, второй заинтересованно обошел деда Пафнутия по кругу:
– Старик, да ты помолодел не по годам. Ну-ка сгорбись.
Дед Пафнутий со вздохом выудил из-под рубахи спрятанный за спиной меч.
– Штраф? – Оглядев меч, вояка пристроил его у себя за поясом.
Его напарник укоризненно, но с понимающей улыбкой покачал головой.
– Не хотели платить, – признался дед.
– Кто? – Ребята посерьезнели.
– Новенький, Никодимом кличут, из верхних. Челн у него небольшой, но с чердаком.
Я отметил слово «чердак». В моем мире называли также. Есть ли связь? Если да – какая?
– Разобраться? – спросили вояки-таможенники.
– Не надо. Я вот сиротинушек подобрал. – Пафнутий кивнул на нас. – Никодимовские тоже увезти хотели, но закон-то на нашей стороне.
– А то.
Воины бросили на нас с Марианной ленивые взгляды. Не найдя ни в чем криминала, они вернулись «на службу», то есть под крышу домика, а мы последовали дальше, теперь по наезженной грунтовке. По левой стороне расстилалось возделанное поле, по правой – ухоженные сады с убранным урожаем. Не чета дорогам. Садами здесь занимались всерьез. Один из видов государственного дохода, если верить тому, что слышали от мальчишек и девчонок. Следы людей, коней и телег наползали друг на друга, кое-где зияли ямы. Местами приходилось обходить немалые лужи, оставшиеся после вчерашнего дождя. По сравнению со страной башен здесь дорогам внимания не уделяли. Как и должной охране рубежей.
– Кудряш, – обратился дед к пацаненку, – беги вперед, скажи Немиру, пусть готовит встречу.
Всякий раз, когда лень, привычка и размеренность овладевают каким-нибудь народом, это ему выходит боком. Вышло и нам.
– Бегите, – сорвалось с губ деда, с кряхтеньем шагавшего рядом и вдруг остановившегося.
Я оглянулся по сторонам:
– Куда?
– Почему? – вскинулась Марианна.
– Поздно, – сказал старик и тяжело опустился наземь.
Из-за развесистых деревьев вышли старые знакомые, в руках – луки, мечи и брыкавшийся Кудряш с зажатым ртом.
– Говорили же тебе, дед, – скучно бросил Никодим, возглавлявший отряд, – не лезь не в свое дело.
Я виновато глядел на царевну. Не будь ее рядом – прорвался бы в сады и был таков, вопреки и невзирая. Но она, царевна, была.
Нас быстро обыскали, связали руки и заткнули рты. Кричать, пока была возможность, я не рискнул. Дед и мальчик не кричали – значит, никто нас здесь не услышит. Рисковать жизнью не стоило.
– Разленились вояки. Не передай они присмотр сельским, уплыл бы не только меч. – Никодим перевел взгляд на нас с Марианной. – Нам это на руку. Старика с мальцом хватятся нескоро.
Позади меня что-то произошло. Внезапная сумятица, вскрик, смачная ругань, стук отпущенной тетивы, снова вскрик. Один из Никодимовских бойцов вынес на обозрение Кудряша. В спине у мальчика торчала стрела.
– Убег бы. Пришлось. – Он равнодушно перевалил трупик через плечо.
По усам и бороде деда Пафнутия покатились слезы. Вытянув вперед связанные руки, он кинулся на убийцу.
Никодим ударил старика мечом по затылку – не острым ребром, а плашмя. Дед Пафнутий завалился вбок.
– Уходим, – сказал Никодим.
Деда попытались поднять.
– А он это, того, – боец показательно скрестил на груди руки, – окочурился.
Никодим ругнулся.
– Тела оставлять нельзя. Старика тоже тащите, здесь должны думать, что он и мальчишка живы и что их куда-то нелегкая занесла.
Он подал знак, и кто-то из команды первым отправился в обратную сторону – бесшумно, незаметно, как опытный разведчик. Убедившись, что все в порядке, за ним так же осторожно, короткими перебежками, последовали остальные. Дважды все надолго залегали, сливаясь с землей. Меня с царевной и трупы несли без церемоний, иногда волокли по земле, чаще перекидывали через плечо или по двое держали на весу за руки и ноги. Пока шли садами, мне и Марианне дозволялось идти самостоятельно, нас просто направляли грубыми толчками и постоянно пихали в спины с требованием пошевеливаться. Заставу мы обогнули без проблем, оттуда никто не глядел ни назад, ни по сторонам. Должно быть, там предпочитали, чтобы люди и деньги приходили сами, по главной дороге. После садов отряд оказался в густом лесу, откуда через некоторое время пробрался на берег. Здесь все повеселели.