Я была зла. Я бурлила, как перегретый чайник. По моим наблюдениям – это самая ленивая из здешних бездельниц. Крепкая девица с простоватым рябым лицом использовала любой шанс, чтобы увильнуть от работы. Оставшись без надзора, она всегда только создавала видимость уборки, при этом ни разу не нарвалась на выговор, что свидетельствовало об изрядной изворотливости.
Вот и сейчас она довольно огляделась, бросила тряпку в ведро и направилась к двери. Дернув за ручку, служанка недоуменно нахмурилась, дверь не открывалась. Она подергала еще, дверь не поддалась.
– Эй, что такое! Ужо я вам! – сердитый возглас растворился в тишине комнаты.
Она отставила в сторону ведро и схватилась за дверную ручку обеими руками:
– Ай! – девушка с пронзительным воплем отпрыгнула, получив удар током. Ух ты, оказывается, я и так могу! – А–а–а–м–м–м. Ик!
Вылетевшая из ведра тряпка метко заткнула ей рот. Надо отдать девушке должное, нервы у нее оказались крепкие, я бы на ее месте точно грохнулась в обморок. Она же только шлепнулась на колени и шустро, спиной вперед, отползла к стене. И замерла, глядя большими глазами, как из ведра выползает тонкая струйка воды и выводит на полу крупными буквами: «МОЙ!»
– Ик!
Тут я слегка отвлеклась от воспитательного процесса, пытаясь понять, что не так с надписью. Буквы какие-то странные, это точно не русский язык, но и не английский.
– Ик! – ладно, подумаю об этом, когда проснусь.
Еще один удар током пониже спины придал девице сил и ускорения. Она подхватилась и кинулась наводить в комнате порядок. Девушка оказалась вполне сообразительной, посыл поняла правильно и на этот раз не ленилась. В обширных карманах ее фартука нашлась и мягкая метелка для пыли, которой она прошлась по всем стенным украшениям, и чистая тряпка, и баночка с полиролью, которой она натерла спинки стульев, и конечно же тщательно вымыла все углы, при этом то и делом икая и кося глазом по сторонам.
Полностью отдраив за какой-то час огромный зал, она воровато оглянулась и рванула к выходу. На этот раз я не стала ее удерживать. Дверь легко распахнулась, и горничная выскочила наружу, даже не забрав ведро.
Я удовлетворенно огляделась. Вот, совсем другое дело. Как бы еще намекнуть экономке, что следует помыть люстры, а не просто смахнуть свисающую вниз паутину?
Кстати, как здесь работает освещение, я так и не разобралась. Это точно не электричество, но и не свечи. Вместо ламп во все светильники вставлены какие-то прозрачные кристаллы. Как-то раз я попыталась включить их, воздействуя своей силой. Сначала они начали медленно разгораться, помаргивая, как старая люминесцентная лампа, а потом вдруг ярко вспыхнули и погасли, парочка даже рассыпалась на мелкие осколки. Местные пользовались стенными выключателями в виде маленького рычажка, но воспользоваться им не рискнула. Еще замкну что-нибудь, люстру жалко. Все равно свет мне не нужен, даже в полной темноте я видела окружающие предметы, как в сумерках.
Между тем за дверью послышались торопливые шаги и взволнованные голоса.
– Врешь ты все, Марта.
– Напридумывала, лишь бы от работы увильнуть!
– А вот и не вру! Ик! Тут оно было! Ик! Убирай, говорит! Ик! Ик!
– Открывай дверь.
– А чего я, сама открывай!
– Ик!
После десяти минут препирательств дверь тихонько приоткрылась и в щель заглянули два глаза: один серый, другой карий.
— Вот видишь, нет там никого, – прошептала владелица серого глаза.
– Я же говорила, врет она все, – поддержала владелица карего.
– Ик! – возмущенно донеслось из-за двери.
Дверь открылась пошире, и в нее боязливо заглянули две горничные. Не увидев ничего страшного, они решились зайти.
– А неплохо ты прибралась, – восхитилась сероглазая. – Мне бы на такую комнату полдня понадобилось!
– Только госпоже Малбони не говори, а то и с нас будет требовать такой же скорости, – хмыкнула кареглазая.
Девушки забрали ведро с тряпкой, метелку для пыли, которую Марта тоже бросила убегая, и посмеиваясь ушли, плотно закрыв за собой дверь. А я радостно потерла руки, теперь знаю, как навести здесь порядок.