– Знаешь, давай-ка, все с самого начала, – предложила я. – Может так понятнее будет.
– С начала? Началось все с Сережки, это парень мой был, – с ноткой ностальгии в голосе поведала Женька. – Мы с ним почти год встречались, а потом он школу закончил и уехал учиться, и меня звал. Вот я родителям и сказала, что через год тоже буду к вам в универ поступать, – я кивнула, пока все было понятно. – Папа был в принципе не против, и мама тоже, только она начала говорить, что в общежитии девушкам жить очень опасно, и рассказала, как тебя там изнасиловали, – она кинула на меня виноватый взгляд. – И сказала, что ты после этого мужчин сторонишься, поэтому и замуж не вышла.
– А ничего, что я была замужем пять лет? – устало поинтересовалась я, а ведь еще нет и двенадцати. – Мы даже с мужем один раз к вам в гости приезжали. Правда, тебе тогда года три было, вряд ли ты помнишь.
– Не помню, – Женька задумчиво покачала головой. – А потом?
– А потом развелись, случается иногда такое.
Женька надолго задумалась, выводя пальцем невидимые узоры на столешнице.
– Но зачем тогда она это сказала? Не понимаю.
– Чтобы тебя напугать, не хотела отпускать. Ты ведь никуда через год не поехала?
– Мы с ним сначала переписывались каждый день, потом все реже. Потом у него на страничке появились фото с девушкой, потом с другой. Не к кому стало ехать. А так, мне было все равно, где учиться.
Кивнула, первая любовь не выдержала испытания расстоянием, бывает. А мама, значит, придумала страшилку, а потом испугалась, что ее ложь выплывет наружу.
– Ты сердишься на нее? – Женька пришла к тем же выводам.
– Нет, мне все равно, – я вдруг поняла, что это правда, мне действительно все равно.
Не знаю, когда во мне что-то сломалось. Еще год, даже полгода назад я бы еще неделю прокручивала все небрежные замечания, типа: «Почему так мало продуктов в холодильнике? Поэтому тебя никто замуж и не берет!» А теперь мне неинтересно переживать по такой ерунде. Мать уже не изменится, я тоже, так к чему лишние волнения.
Пойду, что ли, все же приберусь. Чай греть уже лень.
На концерт Женька начала собираться часа за три. Со дна рюкзака были извлечены черные рваные джинсы, футболка с красной непонятной надписью и целая связка цепей разной толщины и длинны. Пока она заперлась в ванной с косметичкой, я с уважением посматривала на эту груду. Это ж надо было такую тяжесть постоянно с собой таскать!
В ванной она проторчала не меньше часа, я весь макияж для новогоднего корпоратива накладывала быстрее, чем она эту жуткую черную подводку.
Нацепив на себя все необходимые атрибуты, Женька подбоченилась:
– Ну как?
– Круто! – совершенно искренне оценила я.
Неформальные течения обошли мою молодость стороной, но наблюдать за ними со стороны тоже было интересно.
– Может, тебе свитер с собой взять? – озаботилась я, наблюдая, как младшая сестра шнурует высокие ботинки на толстой подошве и натягивает прямо на футболку чахлый пуховичок. Все же ее наряд не выглядел подходящим для стоящих на улице морозов, хорошо еще, что обошлось без мини-юбок.
– Там тепло будет, – легкомысленно отмахнулась она. – Ща на такси, а там сразу в помещение.
– Как знаешь, – отступила я. Двадцать лет девке, пусть своей головой думает.
Но на улицу вышла вместе с ней, проследила, как она садится в такси, подчеркнуто внимательно осмотрела парня за рулем и номер машины. Тот понятливо усмехнулся и сказал мне что-то, плохо слышное через закрытое стекло, но очень смахивающее на: «Не волнуйтесь, мамаша, домчу в лучшем виде».
Точное время возвращения Женька назвать не смогла, даже намекнула, что после концерта они могут пойти гулять, и тогда она вернется только утром. Так что сидеть и ждать ее я не собиралась. Планировала, что посижу немного в интернете, посмотрю какой-нибудь фильм, а потом лягу спать.
Лента новостей пестрела запоздалыми поздравительными открытками, фильм оказался довольно скучным, хотя герои очень старались, но спасать мир в течение двух с лишним часов тяжело даже лучшим из нас. Глаза закрылись сами собой...