Из сладких объятий сна меня выдернул звонок телефона. Я так и задремала, сидя в кресле, ноутбук демонстрировал черный, отключившийся экран. Мельком взглянув на часы, поняла, что слегка засиделась, и время близится к полуночи. Тут до меня дошло, что звонит не телефон, а домофон.
– Открой дверь, – голос у Женьки был какой-то странный, немного сдавленный.
Нажав кнопку, я осталась дежурить у двери, то и дело поглядывая в дверной глазок. Вот по ступенькам прошаркали шаги, и раздался стук в дверь. Женька ввалилась в коридор и устало плюхнулась на банкетку:
– Боже, я так замерзла!
Убедившись, что вся проблема в переохлаждении, я успокоилась и принялась хлопотать. Для начала загнала Женьку под горячий душ, потом в кровать под одеяло, в руки сунула чашку с горячим чаем.
Отхлебывая мелкими глотками кипяток, она принялась рассказывать, как прошел вечер. С одногруппниками они встретились возле клуба, но еще полчаса протоптались на улице, пока фейсконтроль не начал запускать посетителей. Потом еще час ждали приезда группы, но тут уже было довольно весело, играла музыка и даже немного потанцевали.
А вот надежды на последующую прогулку не оправдались. Выйдя с концерта, их компания дружно решила ехать в гостиницу и ложиться спать, а то завтра рано вставать. Женьку посадили в первый подъехавший автобус и помахали вслед ручкой. Потом она долго ждала пересадку, а вызвать такси не решилась – пожалела денег, ведь и так уже потратилась на дорогу туда. Вот и промерзла до самых печенок.
– И что, стоило оно всех этих хлопот? – поинтересовалась я.
Женька надолго задумалась, а потом уверенно улыбнулась:
– Стоило!
На следующий день мама с дядей Пашей вернулись уже к полудню, сорвались с базы отдыха прямо с утра, не досидели до окончания аренды домика. Но в целом видно, что остались довольны. Особенно, когда убедились, что их дочка жива, почти здорова, сидит у телевизора в теплом домашнем костюме и только слегка шмыгает носом. А рокерские шмотки спрятаны глубоко на дно рюкзака до следующего подходящего случая.
Доставив счастливое семейство на вокзал и помахав вслед поезду, я вздохнула с облегчением и поехала домой. На съемной квартире приберусь завтра, все равно оплачено с запасом. А сегодня меня ждет родная постель и просмотр любимого сна!
Глава 20
Никакого «медового месяца» молодым не полагалось. Во всяком случае Нэйтен уже на следующий день после свадьбы стал уходить куда-то на весь день, одетый строго, по-деловому, и возвращался только к ужину. Вид у него при этом был усталый, конечно, не вагоны весь день разгружал, но и не развлекался.
В отсутствии хозяина самым интересным объектом для наблюдений стала Элена. Жизнь она вела тихую, несмотря на наставления матери вникать в хозяйственные дела и тем более увольнять кого-то не рвалась. И вообще, производила впечатление доброй, но излишне наивной и инфантильной девушки, по крайней мере по сравнению с теми немногими подростками, с которыми мне доводилось общаться. Та же Женька, придушенная материнской опекой, в шестнадцать лет смотрела на жизнь и на людей вполне трезво.
В силу недостатка опыта или мягкости характера Элена была чересчур зависима от чужого мнения. Как-то она целую неделю ходила исключительно в темных платьях, хотя до этого предпочитала светлые тона. Эту перемену во вкусах заметила и Рози, ставшая ее камеристкой.
– Не пойму я, миледи, – ворчала она, переодевая хозяйку к обеду, – вы же не старая еще и не вдова, чтоб в черное одеваться.
– Я – замужняя дама, мне неприлично теперь ходить в светлом, – печально пояснила Элена.
– Да где же неприлично?! – Рози даже руками всплеснула от возмущения. – Неприлично голой ходить!
Слово за слово и Элена призналась, что такую фразу ей бросила на последнем приеме некая дама, подозреваю, весьма почтенных годов.
– Завидует она вам! – убежденно высказалась Рози. – Красоте да молодости вашей завидует. Я раньше у одной пожилой дамы работала, так она всегда светлые платья предпочитала, говорила, что они ее молодят. И никаких – «неприлично»! Вот хоть мужа своего спросите, если мне не верите, или матушку вашу. Она ведь тоже светлыми платьями не брезгует.
Элена задумалась, последний аргумент показался ей весомым.