— Хозяин едет сзади, он уплатит.
И Поджи, наконец, появлялся в своем шарабанчике, запряженном старой клячей, а рядом с ним восседала его верная Мэри, ни дать ни взять, добрая фермерша с виду.
Сторож у заставы спрашивал:
— Это ваш цирк проехал?
Поджи сплевывал и свирепо смотрел на него.
— Неужто мы с моей старухой похожи на этих проклятых цыган?
Собиратель пошлин неизменно извинялся перед ним, а Поджи величественно махал рукой и отвечал, проезжая: «Ничего, ничего!» Сборщик оставался поджидать хозяина цирка…
Старый Поджи находил, что деньги надо добывать какими бы то ни было способами и копить их на черный день во что бы то ни стало. Одним из его способов добывания денег было предоставление концессий карманным ворам. Трое-четверо его знакомцев-воров работали у него в цирке. Он их не выдавал, а они за это отсчитывали ему половину выручки. Как-то появилась шайка, не привыкшая к обычаям Поджи. После первого представления они передали ему всего десять фунтов. Поджи фыркнул, но принял. На следующий вечер еще десять фунтов. И на следующий то же самое. Поджи был вне себя.
Когда публика выходила из палатки, он стал у входа на лимонадную стойку и громогласно обратился к присутствующим:
— Леди и джентльмены, — завопил он, — до меня дошли слухи, что в цирке завелись карманные воры. Осмотрите свои карманы, леди и джентльмены, и если у вас чего-нибудь недостанет, скажите мне; я постараюсь разыскать виновных.
Один из членов шайки, глядя на него во все глаза, пробормотал:
— Что вы затеяли?..
Поджи нагнулся к нему:
— Пора вам утекать, вот что… Надоели вы мне с вашими десятью фунтами!
Поджи редко засиживался на одном месте дольше дня и, уезжая, оставлял за собою целую массу неоплаченных счетов. Раз он чуть было не попался. Это было в Трое, в штате Нью-Йорк. В то время как он раскидывал там свою палатку, явился шериф. Шериф намеревался описать за долги все, что только возможно.
Но старый Поджи рявкнул на него:
— Видите медную доску на фургоне со зверинцем? И вот ту, на клетке?.. Кажется, на них ясно написано: «Собственность Адама Форпау-младшего». Если бы на слона можно было прибить медную доску, то на ней тоже стояло бы «Собственность Адама Форпау-младшего»… Палатка? Палатка принадлежит моей жене Мэри.
— Что же принадлежит вам?
— Билеты и четыре шеста.
Шериф взбесился. Лицо у него стало грозное. Поджи решил его задобрить:
— Вот что, господин шериф, — сказал он, — вы нам разрешите устроить парад с барабанным боем по всему городу. Вернувшись, мы дадим представление на славу, и вы наложите арест на всю выручку до последнего цента. Идет?
Шериф успокоился, и Поджи торжественным парадом повез весь свой цирк, кроме билетов и четырех шестов. Парадное шествие двинулось кругом всей Трои — за Трою — за пределы штата — прямо в Медвилль, в Пенсильвании. Это был самый длительный парад на нашей памяти!
Когда кто-нибудь из сотрудников просил у Поджи денег, Поджи всегда требовал отчета, на что он собирается истратить деньги. Один сотрудник как-то ответил ему: «На рубашки и носки».
Поджи воскликнул: «Вы меня удивляете!.. Мало, что ли, у нас веревок для сушки выстиранного белья?»
Людей Поджи прижимал, но зверей он содержал хорошо, а своего единственного слона кормил с утра до вечера. Заботы о слоне доказывают, что Поджи был умен: слон — главный актер настоящего цирка. Я говорю, конечно, об азиатском слоне. Африканский слон совсем другое животное: не так умен, длинные ноги, длинные отвислые уши, вообще некрасивый и неуклюжий. Слон из Азии — лучший товарищ. Дрессировка добродушного азиатского слона для меня игра, а не работа. Часто бывает, что самый легкий для дрессировщика и для животного трюк публике кажется самым трудным.
Один из наиболее распространенных трюков — слон становится на голову. Зрелище это удивительное и всегда вызывает бурю аплодисментов; но даже и глупые животные — какими в большинстве случаев бывают слоны — легко выучиваются этому трюку. Сперва слона подводят к стене и плотно прислоняют к ней так, чтобы он чувствовал, что для его большой тяжести есть надежная опора. Передние ноги ему спутывают. К задним ногам прикрепляют канат с блоком. Голову прижимают к полу, а задние ноги и туловище постепенно приподнимают с полу. Это работа трудная, потому что вес у слона огромный. С каждым днем его поднимают все выше и выше. Когда он привыкнет к этому, с передних ног снимают путы. Потом наступает наконец минута, когда, почувствовав, что его задние ноги начинают подтягивать кверху, он сам поднимает их. Дрессировщик знает тогда, что игра выиграна. Слон понял, в чем дело. Его ласкают, хвалят и угощают любимыми лакомствами. Он очень доволен собой. Теперь он скоро выучится стоять на голове.