По первым трем ссылкам мне высыпались пяток фотографий с субботней свадьбы. Видимо, кто-то из фотографов все же слил их. Заголовки у статей были громкие, кричащие: «Один из самых завидных женихов женился», «Больше не завидный холостяк, а примерный семьянин», и особенно мне понравилось — «Окольцованный орел». С фантазией у журналиста, написавшего статью, было не очень.
На фотографиях мы очень даже гармонично смотрелись рядом. Платье мое, конечно, было простовато. По этому факту проехались в комментариях не единожды. Хотя в одной статье автор утверждал, что мое платьице стоит баснословных денег из-за имени дизайнера. Вот так и рождаются сплетни.
Отсутствие колец на пальцах тоже стало причиной споров комментаторов, потом особо активные дамы перешли на личности, то есть на меня. Столько гадости в свой адрес я еще ни разу не слышала и не читала, поэтому быстро свернула эти вкладки и пошла искать информацию о Юре.
Лютого компромата не нашла — родился, учился, работал в холдинге. И все. Даже упоминания о том, что он владелец холдинга, нет. Везде фигурирует Кирилл, а вот он был звездой.
Любовниц младшему братцу приписывали много, все сплошь умницы-красавицы. Но почему до своих лет так и не женился, ходило много слухов, один чудесатее другого. И что отец не разрешает жениться до сорока лет, и что первая любовь Кирилла погибла в авиакатастрофе, и с тех пор он не связывает себя длительными и серьезными отношениями. Муссировали даже ту тему, что мать его погибла в автокатастрофе, когда ему было четыре, поэтому он люто ненавидит женщин, предпочитает мужчин, а любовницы — только ширма.
Через полчаса, когда мне передали подписанный приказ о моем увольнении и бухгалтерия подтвердила, что окончательный расчет будет вечером, я вынырнула из моря информации и сплетен очумевшая, но с твердым решением обратиться к тому, кто мне подбросил проблемы, чтобы он их и решал.
Еще через час я, сделав лицо понаглее, вышагивала мимо замершей секретарши в кабинет моего фиктивного мужа. Женщина лет пятидесяти, ухоженная и уверенная в себе на все сто, чем-то напоминала мне Маргарет Тэтчер с фотографии из учебника истории. Она не хотела меня пропускать, даже когда я заявила, что жена Юрика. И, видимо, такое фамильярное обращение к шефу задело ее сильнее, чем тот факт, что ни о какой жене она не знает. Сдалась эта верная служительница только после звонка начальству и Юриного приказа меня пропустить. Но ее взгляд в спину не сулил мне ничего хорошего.
— Не рассчитывал увидеть тебя так скоро, — спокойный взгляд, лицо, не выражающее ровным счетом ничего. Вот, блин, экземпляр мне в мужья попался. Слава богу, что в фиктивные мужья.
Юра сидел за столом такой важный и деловой, что даже не поднялся при моем появлении.
— Да я тоже надеялась увидеть тебя через год, но из-за репортеров, которые как-то разнюхали про мое место работы, мне пришлось уволиться. — Я села в кожаное кресло возле огромного стеклянного стола, за которым восседал Юра. — А ты обещал, что моя жизнь особо не изменится после свадьбы.
Я уже сильно пожалела о том, что пришла к нему за помощью — сама бы как-нибудь справилась — и о том, что села в кресло: хоть в кабинете было и прохладно, но кожа голых ног неприятно прилипла к сидению. Я уже предвкушала, как с громким «чпок» буду вставать и какие красные следы останутся на бедрах.
— Хм, — Юра замолчал, что-то прикидывая, я тем временем передвинулась на краешек кресла, пока окончательно не прилипла, и принялась рассматривать кабинет Биг босса.
Все стильно, стерильно и безлико. Никаких опознавательных предметов: книг, картин, даже статусного пресс-папье. Только ноутбук, телефон, или как он правильно называется — селектор, с краю стола и одинокий карандаш с логотипом холдинга.
— Интересно, — Юра повернулся к ноутбуку и быстро застучал по клавишам. — А что, тут вот неплохо получились, и здесь ничего, — это он, видимо, добрался до фотографий.
Я подскочила с кресла, «чпок» был не очень громким, но звучным. Юра перевел на меня взгляд и приподнял вопросительно бровь, я покраснела и поспешила оправдаться:
— Ноги к креслу прилипли.
Мужчина как-то странно на меня глянул, потом хрюкнул и заржет, как конь, ей-богу. Если бы могла, покраснела бы сильнее. А так стою с краю, красная, Юра сидит за столом и гогочет в голосину, и тут в кабинет без стука входит младший братец.