Выбрать главу

— Ступайте же господа в лодки. Плохо вы начинаете службу, — сказал я, заметив их в нерешительной позе стоявших на берегу, в сообществе Бомбая и трех или четырех моих новобранцев.

— Позвольте вас спросить, сэр, как вы думаете, хорошо ли я сделал, что обещал ехать с вами в Африку? — спросил Шау нерешительным и печальным тоном.

— А разве вы не получили вперед деньги? Не подписали контракта? — отвечал я, — разве вы хотите теперь отказаться от принятых на себя обязательств? Ступайте на места. Мы все теперь в полном сборе, выплывем ли или потонем, останемся живы или умрем — все равно, мы не можем не исполнить нашего долга.

Немного раньше полудня мы отчалили. На мачте развевался американский флаг, подаренный доброй г-жею Вэбб. Консул, его жена и их малютки — Мэри и Чарли стояли на крыше дома и махали флагами, шляпами и носовыми платками, прощаясь со мной к с экипажем. Счастливые и добрые люди! Да благословит Бог наш и их жизненный путь!

ГЛАВА III

ЖИЗНЬ В БАГАМОЙО

Прибытие в Багамойо. — Гостеприимство иезуитской миссии. — Жизнь в Багамойо. — Али-бен-Салим. — Бесчестные бродяги. — Кража ослов. — Увязывание тюков. — Затруднения, встреченные в приискании носильщиков. — Стоимость товаров и перевозка их. — Сур-Гаджи Паллу. — Его плутни. — Прибытие в Багамойо доктора Кэрка. — Климат Багамойо. — Отправка пяти караванов.

Все более и более уходил вдаль остров Занзибарь с его рощами из кокосовых, манговых и гвоздичных деревьев, с его сторожевыми островами — Ченби и Френш, с его чистеньким городом и запахом хлебных деревьев, с его портом и кораблями; на противоположной стороне виднелся африканский материк, покрытый густым слоем зелени. Расстояниие между Занзибаром и Багамойо можно определить в двадцать миль, но, благодаря нашим тяжелым и неповоротливым лодкам, на переход его потребовалось до 10 часов; наконец, мы стали на якорь у кораллового рифа, который виднелся над поверхностью воды, в сотне ярдов расстояния от берега.

Новобранцы моего конвоя, любители шума и всякой суматохи, сделали несколько приветственных выстрелов в виду смешанной толпы арабов, банианцев и вазавагили, которые поджидали нас на берегу и встретили шумным приветствиемь «Ямбо Бана» (как ваше здоровье, господин).

В приветствовавшем нас хоре не участвовал лишь один человек, стоящий отдельно от других и пользовавшийся очевидно со стороны последних особым уваженим. Он подошел к нам один, и мы обменялись с ним приветствиями и пожатием руки. Этот человек с развевающимся тюрбаном был Дажемадар Эзау, под командой которого состоят все занзибарские солдаты и полицейские, или жандармы, имеющие стоянку в Багамойо. Он далеко сопровождаль Спика и Гранта во внутренность Африки, и они, подобно всем английским путешественникам, щедро наградили его. Он взялся также помочь и отправке моей экспедиции и, несмотря на его непривлекательную и неприятную внешность, я рекомендую его всем будущим путешественникам по Восточной Африке, потому что он имеет громадное влияние на туземное население. Первым из приветствовавших нас был патер общества Св. Духа, который вместе с другими иезуитами, под руководством главного настоятеля Горнера, учредил миссию, пользующуюся значительным влиянием и уважениемь в Багамойо.

Нас пригласили воспользоваться гостеприимством миссии — пообедать там и, если бы мы пожелали, раскинуться лагерем в ее владениях. Но, несмотря на его любезное приглашение; я отвечал отказом, потому что принадлежу к тем людям, которые предпочитают свободу состоянию зависимости. Кроме того, я недавно убедился на опыте, как легко употребить гостеприимство во зло, доказательством чему может служить снисходительность моего доброго хозяина в Занзибаре, который ни разу не подал вида, что ему надоела суматоха, поднятая мною в его доме и причинявшая мне самому немало угрызений совести. Я сказал гостеприимному патеру, что могу остановиться у него только на одну ночь.

Я выбрал один из домов, расположенных на западной окраине города, там, где прилегает открытая четырехугольная площадь, через которую проходит дорога из Унианиембэ. Если бы я остался в Багамойо на месяц, и тогда я не мог бы выбрать лучшего местопребывания. Мои палатки были раскнуты у фронтона выбранного мною дома и образовали ограду где я мог заниматься работою, наблюдать за тюками, не боясь нескромного взгляда любопытных зевак. Разместив двадцать семь штук скота, предназначенного к транспортированию кладей, в строении позади дома, и оцепив тюки с товарами кордоном из солдат, я, усталый и голодный, отправился к иезуиту миссии на прощальный обед, оставиве недавно сформированный лагерь на попечение белых людей и капитана Бомбая.

Миссия отстоит от города на расстоянии доброй полумили — к северу от него. Она составляет сама по себе почти целое селение, в котором можно насчитать от 15 до 16 домов. При миссии состоит более 10 патеров и почти столько же монахинь, у которых полны руки забот о просвещении туземных голове. Справедливость заставяет меня сказать, что занятия их идут успешно. У них на руках около двухсот воспитанников, мальчиков и девочек, и на всех их заметно благодетельное влияние получаемого ими образования.

Предложенный мне обед состоял из такого же количества блюд, какое подается в первоклассных отелях Парижа, и блюда были приготовлены почти с одинаковым искусством, хотя здешнюю обстановку далеко нельзя сравнить с Парижской. Шампанское — представьте себе шампанское Клико в Восточной Африке! лафит, лароз, бургундское и бордо — все было превосходного качества, и смиренные и потухшие глаза патеров заметно разгорелись под влиянием выпитого вина. О! эти патеры понимают жизнь и не забывают, что она коротка. Их гастрономическая трапеза отгоняет от дверей их жилищ мукунгуру (гибельную африканскую лихорадку) и в то же время оживляет мрачную местность и уединение, на которое они осуждены с переселением в Африку, жизнь которой отличается крайним однообразием.

Требуется нечеловеческая сила, чтобы без помощи рубинового напитка, который веселит душу, сохранять постоянно веселое расположение духа в этой части Африки.

После вечерней закуски, восстановившей мои упавшие силы, лучшие из воспитанников, в числе двадцати человек, дали нам концерт на духовых инструментах. Мне было немного странно слышать гармонические звуки, воспроизводимые этими курчавыми юношами. Я изумлялся, слушая хорошо знакомую французскую музыку в этом отдаленном порте, и притом исполненную маленькими неграми, которые несколько месяцев тому назад ничего не знали, кроме старинны песен своих невежественных матерей. Теперь же они пели о славе и блеске Франции с самоуверенностыо гаменов сент-антуанского предместья.

Ночью я отлично отдохну, и по пробуждении прежде всего вспомнил о моем лагере. При осмотре его я не досчитался двух ослов, а в багаже не доставало свертка проволоки — африканской золотой монеты. Люди мои все спали глубоким сном, не заботясь о том, что в Мриме ночью ходить множество бродяг. Солдатам отдано было приказание идти на поиски по городу и окрестностям. В то же время о нашей пропаже было доведено до сведения Джемадара Эвзау, который обещал найти наших животных за приличное вознаграждение. До наступления ночи один из ослов был найден за городом — в то время, когда он щипал листы с маниокового дерева, но другого животного и свертка проволоки так не могли найти.

Из первых посетителей, явившихся ко мне в этот день в Багамойо, был Али-бен-Салим, брат знаменитого Саида бен Салима, или Рас Кафилаха Буртона и Спика, а потом Спика и Гранта.

Он меня радушно приветствовал, и так как его брат был моим агентом в Униамвези, то я, не стесняясь, принял его предложение помочь мне. Но, увы, моя доверчивая натура ошиблась в нем. Али бен Салим оказался змеей, отогретой на моей груди. Я получил приглашение разделить с ним чашку кофе и отправился к нему: кофе был вкусен, хотя и без сахару, обещаниям его не было конца — конечно, потому, что он не придавал им никакой цены. Он мне сказал: «я ваш друг, желаю служит вам, чем я могу быть вам полезен?» — я ответил: «много благодарен, мне нужен друг, который, зная язык и обычаи ваниамвези, достал бы мне необходимое число носильщиков. Ваш брат знаком с вазунгу (с белыми людьми) и знает, что они в точностн исполняют то, что обещают. Достаньте мне сто сорок носильщиков, и я заплачу вам требуемую вами сумму» — Змей вскормленный мной, отвечал мне с умилительною любезностью: «мне ничего от вас не нужно, мой друг, за такую ничтожную услугу; будьте покойны, вы останетесь довольны. Вы здесь не пробудете и пяттнадцати дней. Завтра утром я приду и посмотрю сколько у вас тюков — для соображения сколько вам нужно носильщиков». Я пожелал ему доброго утра, с удовольствием помышляя о скором отъезде.