смотрела прямо в глаза, в упор. Бляха, какие же у неё красивые глаза, две синие
планеты настоящей жизни и счастья. И боли. В её глазах я увидел вдруг много боли.
Слишком много для одного человека.
-Прости. -прошептала она, не отводя глаз, -Нальешь мне коньяка? Холодно...
Я подхватил её за попку и приподнял, она, повиснув на мне, все так же обвивая
руками шею, закинула ноги мне за поясницу. Гипнотически нежный, глубокий взгляд
казалось пытался пробиться внутрь меня, в мою душу, искал вход прямо в сердце. Мне
вдруг стало её жалко. Боль, щемящее чувство тоски и желание счастья в её прекрасных
глазах вдруг подсказали мне ответ на вопрос. Я понял, что ей здесь нужно и мне стало
её жалко. Что-то, что она давно вычеркнула из своей судьбы, что сломало её и
выкинуло на обочину жизни, вдруг вновь всплыло в её памяти. Вновь растревожило
душу и мешало спокойно жить. И причиной всего этого, каким-то образом являюсь я.
Память жестокая, подлая тварь, она не спрашивает место и время, режет, крамсает на
куски острым лезвием воспоминаний, когда захочет, когда совсем не ждёшь. Как не
старайся спрятать в себе воспоминания, они найдут выход, пробьются рано или
поздно, как не ухаживай за огородом, а ростки сорняков прошлого все равно вылезут,
воруя соки у цветов. Она искала во мне соучастника, то что нас объединяет неведомым
образом. Она искала помощь, а помощь требовалась мне самому.
Я принёс её в комнату, опустил на все ещё лежащие на полу одеяла и ушёл на кухню.
Взял со стола начатую бутылку коньяка, достал две рюмки из навесного шкафчика,
остатки шоколада из холодильника и лежащий на блюдце уже подсохший, порезанный
на дольки лимон. Со всем этим я вернулся в комнату. Олеся все так же сидела на полу
на нашей импровизированной постели, на ней уже была знакомая мне футболка, а
полотенце обматывало мокрые волосы.
-Прости. -вновь зачем-то повторила она.
-За что? -спросил я, раскладывая все принесенное с кухни тут же на полу.
-Не знаю. -пожала она плечами, -Сорвалась.
-Любой однажды срывается, рано или поздно обязательно. Нельзя быть все время
сильным, как не старайся. Что у тебя случилось?
Я разлил по рюмкам коньяк и разломал на дольки остатки шоколадной плитки. Затем
взял обе рюмки и протянул одну Олесе.
-Так что?
Она взяла рюмку и выпила все содержимое в три глотка. То, что произошло дальше,
как она скривилась, выпучила глаза и жадно стала хватать воздух ртом, подсказало
мне, что употребляет она не часто. Я сразу взял с блюдца подсохшую дольку лимона и
отправил ей в рот.
-Жуй, лимон перебивает. Шоколадку?
Она молча закивала головой, сдерживая выступающие на глазах слезы, практически
выхватила у меня протянутую ей шоколадку и сунула в рот.
Вслед за ней выпил и я, взял дольку лимона, но закусить не успел, Олеся
придвинулась ко мне и просто влепила поцелуй. Всего несколько секунд, балансируя
на тонкой грани невинно-безобидного, но при этом чувственного до дрожи в каждом
атоме тела.
-Ещё налей. -с хитрой улыбкой сказала она, отстраняясь от моих губ.
-Ты опять мне не ответила. Что тебе от меня нужно?
Она вздохнула и отвела свой ангельский взгляд в сторону.
-Просто тогда, в твой день рождения, когда я приехала к тебе, -она грустно улыбнулась
и вновь направила на меня свет своих маленьких синих планет, -Я тогда поняла, что
тебе нельзя быть одному. Никак нельзя, я знаю. В таких ситуациях быть одному,
наедине со своей болью это умереть. Я знаю.
Я разлил по рюмкам коньяк и протянул одну Олесе, она взяла и продолжила:
-В такое время рядом нужен кто-то обязательно. Кто не будет жалеть или корить, кто не
будет принимать чью-то сторону, кто выслушает если нужно или просто не даст
наломать дров сгоряча. Я знаю, поверь. Нужен тот, кто вытащит тебя из дерьма, в
которое тебя втаптывают, нужен. Кто удержит тебя на свету.
Я понял, она такая же, как и я. Мы соучастники. Нас объединяет дерьмо, в котором нас
пытались утопить.
-Кто тебя вытащил?
Она опустила глаза.
-Врачи. -тихо сказала, не глядя на меня и залпом опустошила рюмку.
Спасибо, доктор.
Телефон вновь зазвонил. Он достал его из кармана, нажал кнопку отмены звонка и
швырнул на панель приборов. Жена доставала со своими звонками и сообщениями
уже который день. Задолбала, сука!
Он не ночевал дома уже почти неделю. Подумаешь встретился с одноклассниками,
побухали пару дней. Истеричка хренова! Подумав немного, он взял телефон и
переключил в беззвучный режим. Сегодня он совсем не хотел разговаривать с женой и