Но вернемся к стоящем на моем пороге префекте и его спутниках.
- Я чем то могу помочь, такому благородному и уважаемому представителю власти, как вы, господин префект? - интонация моего голоса источала сарказм, подобно ядовитым зубам гадюки. Обычно меланхоличное поведение Каталины, разнилось с тем, как я вела себя сейчас. Впрочем как и тогда, Каталина не позволяла вертеть собой всякому власть имущему, так и сейчас, я придерживалась той же линии. В конце концов, у меня, как ни странно, есть права и обязанности перед Союзом трёх государств, а этот местечковый чинуша, только просиживает штаны в своем кабинете, пользуясь всеми привилегиями данными ему власть имеющими, он же наверняка в свою очередь, вряд ли исполняет и половину возложенного на его плечи бремени.
***
Глаза сидящего напротив меня, привлекательного мужчины, (и не скажешь, что он церковник, соблюдающий посты и знающий все молитвы наизусть), сейчас внимательно смотрели мне прямо в глаза, как казалось, проникая за границы плоти бренной плоти и врезаясь своим "светом", прямо в основу души. Мне сразу захотелось куда-нибудь сорваться, лишь бы не находиться в непосредственной близости, к этому внешне спокойному присту, наделенному наравне с городской стражей, властью производить аресты и задержания.
Сейчас я всей душой хотела услышать плач одного или двух своих грудничков, чтобы под благовидным предлогом, как можно скорее, покинуть гостиную. Но как назло, малыши спали. От моего гостя исходило какое-то успокоительное влияние, которое действовало не только на меня, медленно восстанавливая мою расшатанную психику, (потому что послеродовая депрессия попаданки никуда не делась), но и похоже влияя на спящих в другой комнате малышей, которые этой ночью спали более тревожно из-за чего, мне приходилось вставать и успокаивать их. Иногда качая в колыбели, а иногда и укачивая на руках, пересекая комнату, вдоль и поперёк и надеяться что не засну стоя, как лошадь.
- Позвольте мне, еще раз представиться: меня зовут Мариус. Я являюсь рядовым инквизитором, призванным святым Престолом, на богоугодное дело, искоренения всякой скверны и возвращение заблудших, в лоно церкви. По несчастью, мне не повезло родиться в семье аристократов, где хоть и чтили заветы церкви, на должном уровне, но… - тут он отвлекся, расцепив руки и откинувшись на спинку диванчика. Его взгляд, стал обычным. Красота радужек голубого цвета, больше не привлекала магическим сиянием от которого, всё вокруг, становилось мутным и подергивалось странной дымкой. Он продолжил:
- И здесь я, госпожа Каталина Априль Героика, с нелицеприятной миссией, как вы могли догадаться. Найти скверну и уничтожить, все что противно пред святым ликом Господним.
Первое ощущение, схлынуло и передо мной предстала истинная картина души, скрывающейся за этим внешне привлекательным молодым человеком, облеченным властью и регалиями. С виду он также не походил на обычного монаха, из-за не соответствующих его статусу одеяния. Хотя инквизиция, сама по себе, всегда отличалась, не только в одеяниях, но и соответствующим их промыслу мышлением, четко разделяющим общепризнанную норму религиозной чистоты, от запачканной скверной… или против чего они там борются.
С другой стороны, аура исходящая от моего гостя, успокаивала и располагала к себе. Если забыть о том, что перед дверями моего дома стоит отряд дарконов, готовый в любой момент, уничтожить буквально любую угрозу, а с моим гостем пришли две девушки-горничные, также облачённые в подобие брони Ордена, то наш разговор мог бы мне и понравиться. В конце концов, поговорить порой хотелось. А вечно пропадающий в рейдах супружник, не очень хороший собеседник. Особенно спящий.
- Позвольте угостить вас чаем. - пусть я окончательно и не проснулась, но вот гостеприимная хозяйкой, быть не перестала. И уже было собралась встать, чтобы разлить по чашкам горячий бодрящий напиток, как меня опередили.
- Не стоит беспокоиться, госпожа Каталина, мои служанки обо всем позаботятся. В конце концов, это же не ваша вина, в том что мы решили вас так внезапно навестить. - Мариус сделал жест своим горничным и одна из них, ушла на кухню. Я что-то невнятное пробурчала, но Мариус лишь отмахнулся от моих слов, сославшись на свой долг, верного пастыря.
Через несколько минут, мы уже пили горячий чай, принесенный моим гостем, в полной тишине, которую разрушил детский плач, донесшийся из нашей спальни. Мариус сделал глоток и медленно поставил кружку на блюдце, снова внимательно и испытующе глядя на меня, своими чарующими голубыми омутами. Я не успела сделать глоток, лишь поднесла кружку к губам, когда послышался плач, а у моего горла оказался нож, лезвие которого я буквально чувствовала кожей. Вторая горничная, которая практически неподвижно стояла всё это время возле стола, возле Мариусас беззвучно исчезла и я даже знаю куда она направилась. Все-таки их целью была не только и не столько я, сколько наши с Элиотом дети.