— Как-то меня в университете не учили, как присоединять целые государства, — неуверенно пробормотала Катя.
— Катюша. — Я широко улыбнулся. — Уверен, что твои преподаватели охренели бы от того, что мы тут уже построили, так что забудь про них. Как будущий министр крупной империи, ты должна мыслить другими категориями.
— Министр? — Голос девушки дрогнул.
— Конечно. — Я обвёл взглядом присутствующих. — Вы все будущие министры, главы подразделений, полководцы и советники императора. И именно это я и хотел вам сейчас сказать. Готовьтесь морально и ускоряйте темп набора помощников. Понятно, что и на местах будут толковые люди, но за ними нужно следить.
— А вы уверены в успехе, Дмитрий Николаевич? — спросил Виктор Харитонович.
— А у нас нет выбора. — Я пожал плечами. — Если мы этого не сделаем, Пермь присоединится к османам и ударит по нижегородцам. Мы должны остановить кровопролитие.
— Судя по тому, что вы нам это говорите сейчас, операция пройдёт скоро? — спросила Катя.
— Завтра. — Я подмигнул будущему министру. — Так что все, кто о ней первый раз слышит, свободны, а остальные останьтесь, утрясём последние нюансы.
Половина присутствующих встали и покинули усадьбу.
— Слушай, Дим, а можно я буду министром контрразведки? — спросил Свят. — Бывает такой?
— Да любого можно придумать, — усмехнулся я. — Гензо, давай карту тоннелей и наложи её на карту ключевых мест.
Картинка над столом сменилась и замигала красным точками.
— Мы начинаем в девять часов утра, в это время выходят на работу их основные гипнотизёры…
Капли дождя испарялись, не долетая нескольких метров до бушующей поверхности озера, чёрные волны которого одна за другой накатывали на берег.
А потом волнение прекратилось так же внезапно, как и началось, и на земле остались лежать шестьдесят неподвижных тел.
— Что за хрень? — простонал спортивного телосложения темноволосый мужчина тридцати пяти лет.
Он перевернулся на спину и уставился в серую дымку, из которой на лицо падали холодные капли. В его голове будто работал сломанный генератор, перед глазами мелькали вспышки, искры и разрозненные картинки.
— Скоро станет легче, — прозвучал обволакивающий и заботливый голос озера, и в эту секунду мужчина вспомнил, кто он.
Майор Алексей Гордеев, позывной Гордый, командир отряда «Альфа». А ещё он вспомнил всё то, что происходило с ним после попадания в озеро, и зачем он вернулся.
— Где мы? — прохрипел Александр Антипенко, здоровенный блондин, правая рука командира.
— Просто лежи, Сань, скоро вспомнишь, — ответил Гордеев и встал.
С каждой секундой ему становилось всё лучше, более того, он чувствовал, что его источник втягивает энергию как насосом, и её уже раз в десять больше, чем когда-либо раньше.
Майор осмотрелся и, к своему удивлению, обнаружил, что на берегу, кроме тридцати человек его отряда, лежат ещё какие-то люди.
— Они друзья, — тут же подсказало озеро. — Они помогут тебе.
— Я вспомнил, Гордый. — Антипенко медленно поднялся и огляделся. — Ты тоже это чувствуешь? Эту силищу.
— Да.
— И я чувствую! — На ноги буквально вскочил невысокий, но очень крепкий парень по кличке Молот. — Давай его завалим!
Он указал на едва виднеющийся в серой дымке силуэт древня.
— Он нас не тронет.
— Да, я знаю! Но силу-то надо испытать!
— Ещё будет возможность. — Гордый недобро усмехнулся и осмотрел амуницию.
Всё было на месте, даже автоматы огромной кучей лежали между двумя чёрными кристаллами. — Ладно, ждём, пока остальные очухаются, и выдвигаемся.
— Сразу в Нижний? — Молот посмотрел на восток.
— Нас не было полгода, так что сначала нужно осмотреться, — слушая голос озера, произнёс командир. — Да и из Москвы по-любому нужно выходить через западную границу, там нет ММЗК. А потом да, идём выполнять задание в Нижний.
— Вот Орлов удивится… — Антипенко рассмеялся и пошёл к куче автоматов.
— Напоследок, — добавил Гордый и глубоко вдохнул.
Чистый вкусный воздух, пожалуй, был тем единственным, чего ему не хватало внутри озера.
Глава 7
Двухместный ББ-2 висел в двадцати сантиметрах над полом тоннеля.
Прямо над нами располагался самый новый и самый крупный в Пермской империи гипнотический центр. Тридцать тысяч невольников ежедневно обрабатывались здесь: дальше их везли к стене, а потом отправляли на зачистку диких земель, до границы которых отсюда было не больше двадцати километров.