— Да, только не очень сильно!
— Как видите, лампочки горят! — довольно потёр руки Матвей Александрович. — Давайте сильнее.
Я стал наращивать мощь воздействия, и секунд через десять несколько лампочек погасли.
— Черт! Всё-таки где-то теряется энергия! — Экспериментатор присел и принялся изучать нанесённый на доску узор. — Видите, Дмитрий Николаевич, часть рун наложена на направляющие, по которым поднимаются стены. Мы их только придумали, думаю, где-то здесь ошибка.
— Утечка вот здесь и вот здесь, — я подошёл и указал пальцем, — но всё равно всё очень хорошо! На самом деле я под конец тянул энергию очень мощно! Сейчас помогу вам доработать эти места, и можно начинать наносить этот узор на все доски.
— Он достаточно громоздкий.
— Хоть какой! Оптимизацией займёмся позже!
Я довольно улыбнулся и приступил к кропотливой работе.
Гордый не знал, как давно он находится здесь, да и не хотел знать. Он боялся, что озеро не примет его во второй раз, или что он не испытает тех же эмоций и ощущений. Но он ошибся. Да, новизна пропала, зато появилось кое-что новое.
Наверное, так в древности после долгих походов себя чувствовали рыцари, когда снимали доспех и ложились в бадью с тёплой водой. Тебе больше нигде не трёт, кожу будто ласкают тысячи мягких перьев, а в голове играет музыка и родной голос шепчет: «Ты дома».
— Ты дома, — прошептало озеро. — Но зачем ты пришёл?
— Я встретил сильного противника, — мысленно ответил Гордый, и ему почему-то стало стыдно.
— В мире не может быть никого сильнее тебя.
— Он владеет минимум четырьмя хранителями.
— Четырьмя⁈ — Тон озера резко изменился, и, если бы Гордый не знал, что это невозможно, он бы подумал, что оно боится. — Этого не может быть! Слишком рано!
— Я лично столкнулся с ними, и мне нужна помощь в борьбе с этим человеком. Он научил свою армию многим типам магии.
— Твоя армия будет готова через четыре дня!
— Он может ударить раньше.
Озеро ответило не сразу, а перед глазами командира «Альфы» всплыла картина — огромный чёрный вал накатил на берег и смыл с него сразу несколько сотен кристаллов.
— Жди!
— Сколько угодно. — Гордый улыбнулся и открылся льющимся в него потокам энергии.
— Ликвидаторы Усмани с вами, ваше сиятельство! — Пётр Алексеевич Гусев низко поклонился.
— Полиция Усмани с вами, ваше сиятельство! — повторил за ним Фёдор Филимонович Мышкин.
— И армия тоже! — после короткой паузы присоединился к остальным и глава гарнизона Усмани.
— Я князь, Олег Сергеевич Лазарев, официально объявляю о независимости Пензенской области и присоединении её к вашему княжеству, Дмитрий Николаевич! — Князь церемониально кивнул.
— Я князь, Дмитрий Николаевич Акулов, торжественно клянусь, что все враги Нижегородской империи будут уничтожены, и сделаю всё, чтобы при этом пролилось как можно меньше крови. Пусть ваши сердца наполнятся решимостью, а руки твердо сжимают мечи.
Я поднял руку, и моя огромная висящая над Усманью проекция повторила это движение и через две секунды исчезла. На её месте крупным планом появилась крыша городской управы, и на пустой флагшток медленно поднялось знамя моего рода. То же самое происходило по всему городу-крепости, и вскоре знамён Нижегородской империи на улицах и зданиях не осталось.
— Ещё пара-тройка десятков городов, и золотой ключик у нас в кармане, — хихикнул Гензо и прервал трансляцию.
— Что ж, Дмитрий Николаевич. — Князь Лазарев глубоко вздохнул. — Командуйте. Будущее империи в ваших руках.
Я окинул взглядом людей, стоящих рядом со мной на крыше, и с трудом сдержал улыбку. Да, будущее империи в моих руках, и если Савино будет её сердцем, то только что мы заложили её фундамент.
Глава 19
— Рада тебя видеть! — Аня бросилась мне на шею и надолго повисла на ней.
— И что, даже не будет шуток по поводу того, что ты забыла, как я выгляжу? — спросил я, крепко прижимая к себе сестру.
— Да я повесила над кроватью твою фотографию, так что теперь не забываю, — рассмеялась Аня. — Проходи! Чай будешь?
— Ну, если крепче ничего нет…
— Из крепкого только заварку могу дать пожевать, — ехидно произнесла сестра, первой проходя на кухню. — И вообще, только десять утра, рано бухать!
— Давай чай, — сдался я и сел в одно из стоящих у большого стола кресел.
Сестра устроилась напротив, а в ответ на мой удивлённый взгляд по очереди ткнула две кнопки, расположенные на стене справа от неё.
Первая закрыла металлические ставни на окнах по всему дому, отрезая нас от внешнего мира. А вторая, как оказалось, вызвала прислугу.