— Отлично! Продолжай их бомбить! Люблю тебя!
— И я тебя, на связи!
Рация отключилась, и Рыбак довольно улыбнулся.
— Всё под контролем!
— Да, мы слышали. — Влад провёл ладонью по отросшим волосам и бросил взгляд на притихших у раций гвардейцев. — Иваныч, что там?
— То же самое, что и десять минут назад, — тут же ответил Гензо. — Сидят в машине, медитируют.
— Ну, на самом деле, чем позже всё случится, тем лучше, — попробовал добавить оптимизма Виктор Харитонович. — Пока мы смогли защитить от магии тьмы всего семьдесят досок. Да и поисковые системы ещё не все невидимок могут видеть. Кстати, Рыбак, а ты почему не занимаешься делом?
— Так сами же просили оперативно сообщить новости от Василисы.
— Сообщил?
— Сообщил! Ухожу!
Рыбак бросился к лестнице, а полковник повернулся к Владу.
— Ты бы тоже, что ли, отвлёкся, а то сейчас борозду в полу прокопаешь.
— Нет… я чувствую, что уже скоро. — Главный гвардеец посмотрел себе под ноги и со вздохом сел в кресло.
Хоть больше всего на свете он не любил ждать, но сейчас облажаться было нельзя. А в том, что у Дмитрия Николаевича всё получится, он ни секунды не сомневался.
— Есть! — прошептал я.
— Отлично! — Эби встрепенулась. — Теперь нужно усилить давление, но в самый последний момент остановиться. Полный контакт сейчас не нужен.
Легко сказать… Сейчас передо мной будто вдалеке, окружённая серым маревом, висела расплывчатая тёмная картинка, а звуки я слышал будто через толщу воды.
Я представил, что плыву, и хоть и не сразу, но картинка стала приближаться. А секунд через десять почувствовал боль.
— Просыпайся, просыпайся, братан, — донёсся до меня отдалённый голос. — Время собирать камни!
Изображение сместилось, и теперь вместо пола из тёмного камня на нём белело лицо.
Всё ещё далеко! Я снова поплыл, и вскоре картинка заняла почти всё пространство, лишь по краям остались поля серого тумана. Боль стала значительно сильнее, зато я узнал лицо — перед клоном стоял Михаил Ильич Рысев.
— Достаточно, Дим! — Эби коснулась моей руки. — Если двинешься дальше, то возьмёшь его под контроль со всеми вытекающими последствиями.
Отвечать я не стал, боясь, что за мной повторит и мой двойник, вместо это сосредоточился на том, что видел.
— Знаешь, Дмитрий, а ведь я никогда не верил в судьбу, — снова заговорил Рысев. — Но как после такого не поверить? Я ведь уже почти вылетел к тебе, а тут ты.… И, сука, уже почти у самого дворца! Прикинь, только самый последний радар тебя заметил, причём передвижной! Повезло! Мне! Хотя… Ты, конечно, и крутой, но в любом случае опоздал… У тебя не было шансов!
— То-то я смотрю, ты у меня всю ману высосал и артефакты забрал, — морщась от боли, проговорил Дима-двойник.
— Подловил! — Рысев рассмеялся. — Но это скорее подстраховка. Даже безногий однорукий не маг может при везении во сне крутого интуита прирезать… Ладно, это всё лирика, ты мне лучше скажи, как нашёл столько кристаллов с хранителями? Их ведь у тебя четыре?
— Ты мне лучше сам скажи, откуда такую красивую круглую чёрную штуку взял? — задал встречный вопрос пленник.
— Эту? — Рысев развязал висящий на поясе увесистый мешочек и достал оттуда уже знакомую чёрную сферу. — Если я тебе расскажу про неё, ты мне поведаешь про кристаллы?
— Это будет честно.
Да, это было бы честно, но я точно знал, что второй Дима честно поступать не собирался.
— Мне дало её озеро. Ты знаешь об озере?
— Оно в центре Москвы.
— Не только Москвы, но это неважно. Так вот, озеро наделило меня силами, научило использовать магию, и дало это. Вообще-то, я был уверен, что и ты свои знания получил так же, но озеро сказало, что не знает тебя… Видишь, я максимально откровенен. Так что там насчёт кристаллов?
— В детстве по указке Орлова меня кормили экспериментальными препаратами… — начал полуправдивую историю двойник. — Когда Шуйский попробовал меня отравить, он каким-то образом активировал их действие, и я стал чувствовать все типы магии. Кристалл иллюзий и изменений я посадил в Савино, а два других почувствовал и нашёл в других местах.
— И сразу же захватил?
— А почему нет?
— Да потому, что этим ты всё испортил! — На лице собеседника неожиданно проскочило сожаление. — Откровенно говоря, мне бы очень пригодился такой союзник, как ты… Но поздно. Никто добровольно не откажется от того могущества, что ты уже успел прочувствовать.
— Ну, вообще, если выбирать между смертью и могуществом, я бы подумал.