Гензо, видимо, не очень верил в мою память, поэтому спроецировал сразу несколько изображений и следующие полчаса внимательно следил за тем, чтобы я нигде не ошибся.
И я не ошибся.
— Удивительно, — ехидно прокомментировал хранитель. — Нашим расскажу, не поверят.
Я ничего не ответил и достал из рюкзака чёрную сферу — последний элемент конструкции.
В принципе, и без неё бы все сработало, но артефакт способен кратно увеличить мощность, и, как результат, не только те, кто собрались на центральной площади Мурома, но и жители окраинных районов увидят то, что князь Лазарев назвал шагом в светлое будущее.
— Готово! — Я довольно выпрямился и отряхнул руки.
— Молодец! — В голосе Гензо отчётливо прозвучала гордость за меня. — А теперь во дворец, пора начинать!
В огромном тронном зале собралось больше двухсот человек. Все они расселись на стулья по обе стороны ковровой дорожки, а в её конце прямо у трона стояла облачённая в длинное траурное платье все ещё красивая черноволосая женщина.
— Когда Евгений Ярославович погиб и к власти пришёл его сын, многие из вас не верили в то, что он сможет стать достойным преемником, слишком уж высокую планку установил Евгений Первый Объединитель… Но Ярослав Евгеньевич справился!
Софья Алексеевна Орлова сделала долгую паузу, и я видел, что она с трудом сдерживает слезы. Как, впрочем, и многие другие из наблюдающих за коронацией людей. В том числе тех, кто вывалил на улицы городов Нижегородской империи.
— Да, он справился! — Супруга бывшего императора взяла себя в руки, кинула взгляд на лежащую рядом с ней на специальном постаменте массивную корону и твёрдым голосом продолжила: — Ярослав Евгеньевич не только сохранил, но и приумножил то, что сделал его отец. Империя расширялась и крепла! Но это вы и так все знаете, и сейчас я хочу вам сказать не об этом… Я хочу рассказать о том, что давно и сильно тревожило моего супруга. — Софья Алексеевна положила ладонь на выпирающий живот. — Он очень хотел сына и искренне верил в то, что сумеет правильно воспитать его и сделать достойным наследником короны… Но я долгое время не могла его порадовать.
— Надеюсь, она знает, что дальше говорить, — едва слышно прошептала сидящая слева от меня Аня.
Я ничего не ответил, так как и сам не знал, что конкретно скажет супруга бывшего императора.
Да, после спасения её и дочерей из того заброшенного дома, где их оставил Толстой, мы несколько раз беседовали, и я знал, что она искренне хочет видеть меня императором. Но именно содержание её речи мы не обсуждали. Я посчитал, что после случившегося и в соответствии со своим статусом она имеет право высказать всё то, что думает.
— Сейчас перед моими глазами стоит то, что произошло за последние полгода, — продолжила Софья Алексеевна. — И в один из моментов, несколько месяцев назад, я для себя решила, что это не может быть случайно. Невозможно, чтобы всё так навалилось, да ещё и в такой короткий интервал времени. Я пришла к выводу, что это испытание, насланное на нас свыше. Я каждый день смотрела на своего супруга и не понимала, как он это выдерживает. И в один миг вдруг поняла, что он на пределе. Да… мне трудно это признавать, но однажды, поймав его взгляд в зеркале, я увидела отчаяние.
Софья Алексеевна снова прервалась, но в этот раз пауза была совсем недолгой. Бывшая императрица сделала несколько глубоких вдохов, поправила платье и продолжила:
— В ту ночь я молилась всем богам, всем высшим силам, и на следующей день пришла информация о нашей первой, тогда ещё незначительной победе. А потом они стали случаться всё чаще. Тогда я думала, что боги дали сил моему супругу, но позже узнала, что они дали ему не силу… Они дали ему помощника! Да! Как оказалось, все те первые незначительные победы и большинство последующих, уже более значимых, стали делом рук одного человека…
Софья Алексеевна посмотрела мне прямо в глаза.
— Того, что скажу сейчас, я до этого не говорила никому, и пусть боги покарают меня и моего сына, если мои слова — ложь. — Женщина перевела дыхание и заговорила тише: — В ночь, перед тем как моего супруга убили, когда я уже легла, он пришёл в спальню и сел рядом, посмотрел мне в глаза и спросил: «Дорогая, а ты не будешь против перестать быть женой императора?». Я спросила, что он имеет в виду. А он сказал, что не хочет быть тем, кто цепляется за власть ценой благополучия подданных, и что хочет наконец выполнить своё свадебное обещание и поселиться со мной и нашим малышом в домике у реки, а трон уступить более достойному… Вам, Дмитрий Николаевич!