По тронному залу прошёл ропот, но Софья Алексеевна резко вскинула руку, и снова наступила тишина.
— Прошу, ваше сиятельство, подойдите.
Я сжал пальцы Милы, ладонь которой всё это время держал, и, не сводя взгляда с будто сбросившей с плеч камень женщины, встал.
Признаться, концовка её речи меня сильно удивила, вернее, удивило то, что она говорила правду.
Я медленно прошёл по ковровой дорожке и остановился в метре от жены бывшего императора.
— Я, Софья Алексеевна Орлова, супруга великого императора Ярослава Евгеньевича Орлова, от имени всей своей семьи и в том числе нерождённого сына прилюдно отрекаюсь от притязаний на престол. И, выражая последнюю волю своего покойного супруга, прошу вас, Дмитрий Николаевич, принять ношу правления Нижегородской империей. Если согласны, встаньте на колено.
Я опустился на колено, чувствуя, как в груди нарастает что-то до этой секунды мне неизвестное. Вчера казалось, что сегодняшняя церемония лишь формальность, венчающая и делающая более-менее законным, по сути, силовой захват власти. Но сейчас, после слов супруги императора, моё настроение кардинально изменилось. Если даже Орлов признал моё превосходство, значит, я действительно всё сделал правильно.
— Дмитрий Николаевич Акулов! — торжественно произнесла Софья Алексеевна и взяла двумя руками корону. — Клянётесь ли вы делать всё, чтобы обеспечить защиту подданных Нижегородской империи?
— Клянусь!
— Клянётесь ли вы быть…
— Ой, а Катенька-то с Милой красивые какие! — Клава шмыгнула носом и, быстро вытерев фартуком выступившие слезы, снова задрала голову в небо над Савино, где Гензо вёл прямую трансляцию коронации.
— А Анечка моя! — дрогнувшим голосом произнесла Дарья Петровна, с гордостью глядя на одетую в шикарное синее платье, сидящую с ровной спиной и широко улыбающуюся воспитанницу. — Уже невеста совсем, а ведь я присутствовала при её родах!
— Наши все красавицы и красавцы! — отрезала Дарья Васильевна, бывшая староста Власово. — И Иваныч молодец, что их гораздо чаще, чем остальных, показывает.
И действительно, на проекции лишь изредка мелькали лица аристократов Нижегородской империи и почётных гостей из других государств, а вот знакомые всем Савинцам люди появлялись значительно чаще.
Вот снова крупным планом возник Костя в парадном мундире ликвидатора, вот камера перешла на высоко задравшего подбородок Виктора Харитоновича. Дальше изображение сменилось, и появился Влад, глаза которого предательски блестели…
— А вон Мышкин с Гусевым сзади, — заметил кто-то.
— Так Фёдор Филимонович уже принял предложение Дмитрия Николаевича, — проявила осведомлённость насчёт судьбы своего земляка Дарья Васильевна. — Он будет новым главой полиции империи.
— Ого!
— Заслужил!
— О! А это кто? Вон бородатый в самом дальнем углу сидит под охраной?
— А это посол османский! — злорадно пояснила Клава. — Специально туда засунули, чтоб место своё знал!
— Смотрите, закончили!
Над Савино повисла гробовая тишина, и люди, затаив дыхание, смотрели, как жена бывшего императора медленно опускает корону.
Вот она коснулась головы Дмитрия Николаевича, и новый император медленно поднялся во весь рост.
— Свершилось! — прорезал воздух чей-то крик, и в следующую секунду улицы будущей столицы поглотила волна ликования.
— Слава Дмитрию Николаевичу!
— СЛАВА ИМПЕРАТОРУ!
— За несколько месяцев мы полностью очистили от кристаллов Воронеж и сделали это малыми силами! Теперь же, когда мы вместе, я обещаю, что уже к Новому году мы зачистим Московскую область, а к лету и Москву! Да, вы не ослышались! Меньше чем через год это страшное место перестанет забирать наших сыновей, братьев и отцов! И на этом мы не остановимся! Теперь, когда мы победили европейцев и осман, когда с нами жители диких городов и мы заключили союз с Пермью, мы наконец можем заняться тем, чем давно должны были. Обеспечением безопасности наших земель! Тысяч километров наших земель!
Я перевёл дух и обвёл взглядом внимательно слушающих меня гостей. Равнодушных среди них не было. Меньшая часть внимала моим словам с восторгом, ну а большая с тщательно скрываемым страхом… Что ж, страх — это тоже очень полезная для здоровья эмоция.
Откровенно говоря, я уже устал болтать, но второй раз произвести первое впечатление не выйдет, и я, собрав все силы, выжал из себя максимум.
Наконец после почти целого часа непрерывной речи я подошёл к концу.
— Слава Нижегородской империи! — прижав кулак к груди, крикнул я.