— А ты что, его прямо в коробке тащишь? — удивлённо спросил Даня.
— А как иначе? — в свою очередь удивился Свят. — Да и удобнее так, там проводов много.
Он снова сконцентрировался на жучках, но сам активно думал, во что бы такое неприглядное замаскировать ценный груз. Как оказалось, подобное оборудование строго подотчётное, и производят и продают его только государственные компании, чей логотип сейчас и стоял на медленно ползущей под землёй коробке.
«Чем сложнее дело, тем ценнее приз», — довольно подумал Свят и снова вытер пот.
Я и до этого часто чувствовал себя кем-то наподобие крота, но никогда настолько, как сейчас — так глубоко под землёй я ещё не путешествовал.
А всё потому, что выйти из парка поверху, не отрастив крылья (и я серьёзно думал об этом), оказалось просто невозможно.
Пермяки оцепили его несколькими кольцами и проверяли всех поголовно, причем вопросы уже начали задавать в том числе и владельцам паспортов. Разумеется, появились и ребята со специальными сканерами, а в небе летали тарелки с выпущенными сетями.
В общем, подошли к вопросу очень щепетильно. Радовало только то, что моя легенда сработала — подслушанные радиопереговоры показывали, что пермяки действительно предполагали, что к ним нагрянули османы и что их план был незаметно высадить диверсантов, которых сейчас и ловили. А про то, что под военной базой в двух километрах отсюда может быть посажен кристалл, никто, по счастью, даже не думал.
Повезло, что под этой частью города, оказалась скалистая местность, а не какое-нибудь подземное озеро, и я, воспользовавшись кристаллом изменений, преодолел ряды оцепления и активно приближался к одному из домов.
— В Савино всё поняли, — доложил Гензо. — Впрочем они не сильно запаниковали, даже когда маячок перестал работать. Верят в тебя.
— Кто в курсе, что меня сбили?
— Пока только Виктор Харитонович и ребята, которые дежурили в тот момент. Собираются ещё Владу сообщить, но только когда он вернётся вечером.
— Хорошо. Ладно, давай внимательнее, сейчас будем вылезать.
Я дорыл до подвала дома, а потом через него вышел в подъезд. Правда, уже в другом облике. Может, я, конечно, дул на воду, но уж очень много в последнее время было сбоев из-за излишней самоуверенности. А исключать вероятность того, что мужик из парка обнаружит пропажу и обратится к полицейским, было нельзя.
Благо проблем с новой личиной не возникло. Гензо быстро просканировал квартиры и показал мне спящего местного жителя, а ещё через десять минут в висящей в коридоре куртке нашёл и его паспорт.
Из, к слову, очень чистого подъезда я выходил тридцатилетним темноволосым крепышом. При этом отдавал себе отчёт в том, что и это рискованно, так что первой задачей было изменить внешность на что-то постоянное. Причем это должен быть человек, который точно не обнаружит пропажи документов.
Именно об этом я размышлял, шагая в сторону центра по широкой оживлённой улице.
Сначала я хотел найти какой-нибудь паспортный стол, но у меня не получилось. Дальше возникла идея позаимствовать внешность какого-нибудь арестанта, у которого отобрали документы. Но кто знает, до чего тут дошли технологии, не исключено, что подобную информацию полицейские, которые меня остановят, могут получить быстро.
В итоге я решил заглянуть в больницу. Машины с крестами быстро привели меня к огромному семиэтажному зданию, и там мне повезло. В реанимацию поступил мужчина после аварии, и ему очень сильно досталось. Настолько сильно, что никаких шансов на то, что в ближайшие сутки он придёт в себя, если вообще придёт, не было.
При этом сумка с его вещами осталась в приёмном покое, и в неё пока ещё даже никто не лазил. Залез я, и ещё минут через двадцать, зайдя в очередной подъезд, стал обладателем новой личности и нового документа на имя Фёдора Симакова, двадцатитрехлетнего худощавого парня.
То что надо! Этого, по идее, должно хватить на всё время пребывания в городе. Тем более что я не планировал задерживаться тут очень надолго. Но, раз уж так вышло, надо немного понаблюдать за местной житухой.
В том числе дотянуться до дворца и посмотреть, как работают учреждения, особенно полицейские и военные, которые в свете произошедших событий развели очень активную деятельность и уже многое мне показали из принципов своей работы.
Улица, по которой я шёл, называлась Проспект Совета. Это был один из радиусов, соединяющий центр с окраиной. И да, помимо машин, тут ездили и автобусы, вот только воспользоваться ими я не рискнул — слишком велика была вероятность по незнанию что-то упустить и вызвать подозрения.
Поэтому, наслаждаясь хорошей погодой и относительной прохладой, я просто гулял, а когда жучки смогли дотянуться до дворца, зашёл в таверну. Она называлась «У тёти Нюры», и, судя по приличному количеству людей в двух больших залах, кормили здесь вкусно.
Я поднялся на второй этаж и, как всегда, сел в уголочке.
— Государственный обед или частный? — спросил подбежавший ко мне парень в синей униформе лет двадцати.
— Частный.
Официант выбрал одно из двух меню и протянул его мне.
— А разница, кстати, незначительная, — шепнул Гензо, видимо, тайком разглядывая второе меню. — В государственном обеде нет всяких излишеств, но зато нет цен.
Мне излишества тоже были ни к чему, а цены и в частном меню очень порадовали. Тех денег, что я, мучаемый совестью, по чуть-чуть понатырил у мирных граждан Перми, похоже, хватило бы на долгую безбедную жизнь.
— Свиные котлеты, пюре, овощной салат, белый хлеб и квас, — заказал я, а когда официант ушёл, осмотрелся.
На первом этаже играла тихая музыка, и там сидели в основном пары и девушки. А вот на втором по радио транслировали какой-то футбольный матч, и здесь собрались мужики. Некоторые из них в синих майках одной из команд.
Хорошее место для того, чтобы спокойненько дать волю жучкам.
Я откинулся на стуле и сконцентрировался, а через сорок минут, доедая очень вкусный обед, окончательно понял, что если хочу здесь действительно что-то выведать, то у меня надежда только на Куро.
Абсолютно все важные объекты, в том числе и полицейские участки, были защищены мощнейшими магическими щитами, и внутри них магия не работала. Мои маленькие невидимые шпионы исчезали, даже если проникали внутрь через закрытые двери. Все, что я мог услышать, — это переговоры по рации в полицейских машинах и в оцеплении.
— Э!!! Какого хрена⁈ — выкрикнул вдруг кто-то.
— Там же как раз пенальти поставили! — ещё громче возмутился другой мужик, и по залу прокатился ропот.
В первые несколько секунд я не понял, что происходит, а потом вдруг осознал, что футбольная трансляция прервалась и вместо неё звучит строгий женский голос.
— … всех жителей Перми и области. В городе высадились вражеские диверсанты. Просьба проявлять бдительность! Код А! Повторяю, в городе диверсанты! Код А!
Трансляция возобновилась, а вот в зале таверны начались воистину удивительные вещи.
На несколько секунд повисла тишина, а потом все посетители переглянулись, и примерно половина из них встали, но… Не ушли, как я сначала подумал, на улицу ловить диверсантов, а расселись за другими столами.
Двое из них, здоровый короткостриженый мужик в синем майке с надписью «Динамо Пермь» и его более щуплый товарищ в белой рубашке с короткими рукавами взяли своё пиво, молча подошли ко мне и без приглашения сели на стулья.
— Как тебя зовут, друг? — поинтересовался здоровый.
— Федя, — кивнул я, вспоминая содержание паспорта.
— Меня Саня, — представился маленький и ткнул пальцем в большого. — А это Володя.
И в подтверждение своих слов они одновременно достали паспорта и показали мне. Догадаться, чего они ждали от меня, было несложно, и я тут же достал свой документ.
— Слушай, Федя, — пробасил динамовец. — Не подскажешь, сколько человек было в первом совете Перми?
— Девять, — ответил я, радуясь, что внимательно слушал расспросы полицейских в аквапарке.
— А какие цвета тагильского локомотива?
— Зелено-желтые, — подсказал Гензо. — Я видел афишу.
— Зелено-желтые, — ответил я и сразу же вернул вопрос: — Как звали собаку основателя Перми?
— Буфон, — расплылся в улыбке крупный собеседник. — Перечисли названия станций городского поезда. Снизу вверх.
— Секунду, — пробормотал Гензо. — Ищу станцию со схемой. Нашёл!..
— Нижняя Масловка, Индустриальная, Огненная, — повторил я за хранителем. — А четвёртая какая, ты мне скажи, Саня.
— Тюменская, — ответил худощавый. — А ты за кого болеешь?
— А это секрет, — хитро улыбнулся я.
— Неместный, что ли? — сощурился Володя.