Прервав чтение, Григорий встаёт из-за стола и снова подходит к кулеру, но на этот раз с безукоризненной белой чашкой. Наполнив её, он делает несколько глотков, глядя на Алекса с грустью и сожалением. Алекс же… почти не замечает этого взгляда. Когда мужчина зачитывал сухой полицейский отчёт, его несколько раз бросало то в жар, то в холод, пока вскипевшие эмоции не образовали неистовый смерч из раскаяния и ненависти. И сейчас Алекс стоит прямо посреди этого смерча на маленьком островке беспомощного осознания, смотрит на сияющую белизной чашку, а в памяти его проносятся события последнего месяца, принятые решения, поступки, сказанные и услышанные слова… Всего несколько минут назад он ещё был уверен, что мама попала больницу из-за его резких слов. Но даже если виной всему ограбление, нельзя сказать, что Алекс совершенно не причём. Ведь в тот день она точно очень расстроилась. Потом нападение… испуг… в конце концов её сердце просто не выдержало.
Не в силах больше думать об этом, Алекс резко выдыхает. И тут в его голове проносится ещё одна мысль:
«Что, если нападение не было случайным?»
И вообще, разве может обычная сорокашестилетняя женщина, возвращающаяся из магазина, привлечь вора, если только это не какой-нибудь вконец отчаявшийся наркоман? Но даже такой, наверное, предпочтёт напасть на прохожего помоложе: никто не носит с собой много налички (не считая идиотов, хранящих бумажки в подкладках пальто), а у молодёжи всяко телефоны подороже (встречаются даже энтузиасты, берущие кредиты ради айфонов, а потом несколько месяцев сидящие на воде и хлебе). Конечно, другое дело, если грабитель – трус, охотящийся только на безобидных и хрупких… но даже так, разве не логичнее подкараулить какую-нибудь пенсионерку? И идущую не «из» магазина, а «в» него и ещё не потратившую деньги?
Только если кому-то не понадобилось напасть именно на эту женщину. И если предположить, что этот кто-то знал о её проблемах с сердцем, и вспомнить, как вовремя упомянул о происшествии адвокат защиты…
«Может, это предупреждение? Мне?»
Но без намёка Григория Алекс бы даже не подумал взглянуть на ситуацию под таким углом.
– Неужели, это сойдёт им с рук? – у него не получается скрыть дрожь в голосе, даже произнося слова очень тихо. – Или вы все настолько продались, что позволяете богатым ублюдкам творить всё, что вздумается?
Взгляд приклеивается к виднеющимся на запястье Григория часам. Мужчина, словно заметив это, прячет руки за спину и в три неспешных шага подходит к Алексу.
– Вот что случается, когда связываешь не с теми людьми.
Негромко произнесённые слова – словно разряд тока. Алекс вздрагивает, поднимает голову… и снова окунается в тёплый и сочувствующий взгляд медовых глаз. Только на этот раз он вызывает раздражение.
– И вы туда же?
«На земле остался хоть кто-то, не пытающийся вмешаться в мои с Максимом отношения?!»
– Куда?.. – Григорий прищуривается. – Вот скажи мне, не будь ты знаком с Зотовым, решился бы отклонить компенсацию?.. Скорее всего, нет. Скорее всего, ты бы даже заявление не написал. И уж тем более не рискнул бы всем сообщать, какой именно характер имело совершённое над тобой насилие. Ведь даже женщинам сложно рассказать о подобном…
– Вы и о компенсации знаете? Под дверью подслушивали?
Ровные светлые брови приподнимаются в почти искреннем недоумении и даже возмущении.
– Конечно, нет.
Он стоит близко, очень близко. На самом деле Алекс сейчас не видит ничего, кроме гладкого лица этого человека, говорящего весьма разумные вещи, но не пытающегося подчеркнуть глупость Алекса или своё над ним превосходство. А может, это и не игра вовсе?
– Знаешь, на самом деле… чем раньше ты поймёшь, что человек, который стоит за тобой, не такой уж и всемогущий, тем быстрее разберёшься, как действительно будет лучше поступить в этой ситуации.
Алекс опускает взгляд. Носки его испачканных белых кроссовок остро контрастируют с матово поблескивающей кожей чёрных ботинок. И вдруг на макушку опускается рука. Она взъерошивает волосы, чуть соскальзывает к шее и словно массирует кожу головы. Напрягшись, Алекс перестаёт дышать.
– Что вы делаете?
– Ничего особенного. Просто ты сейчас очень похож на милого потерянного щеночка.
За спиной дверь, так что отступать некуда. Глубоко внутри Алекс чувствует, как сильно устал. Невидимые стержни, поддерживающие его решимость, скрипят и крошатся. Но это не значит, что он готов принять утешение от первого встречного.
Снова подняв голову, он твёрдо встречает взгляд светло-карих глаз.
– Это всё, о чём вы хотели со мной поговорить?
– Всё, – Григорий слабо улыбается и отступает на шаг, но при этом достаёт из внутреннего кармана портмоне, а из него визитку. – Ты можешь мне не верить, но я всё равно это скажу: я на твоей стороне. Конечно, не хотелось бы попасть в немилость к влиятельным людям, однако… если тебе вдруг понадобится помощь или даже просто совет – позвони мне. И не тяни слишком долго.
Алекс принимает визитку. После чего молча выходит в коридор. И совершенно неожиданно видит Надежду. Её обычно сколотые на затылке волнистые волосы распущены, руки сплетены под грудью, а отставленная в сторону нога в лакированной туфле раздражённо притоптывает. Когда Алекс выходит из кабинета, её внимательный взгляд ощупывает его лицо и одежду, и только потом женщина немного расслабляется. И всё же взгляд, скользнувший за спину Алекса, по-прежнему строг, а в голосе откуда-то появляется яд:
– Надеюсь, на моего клиента не было совершено никакого давления? И нам не придётся сегодня подавать ещё одно заявление?
– Ни в коем случае, – доносится из кабинета невозмутимо спокойный ответ. После чего дверь закрывается.
Похоже, этих двоих связывает какая-то история.
– Он гей? – без предисловий интересуется Алекс.
Но Надежда больше не удостаивает его даже взгляда, лишь молча отворачивается и направляется к лестнице. И Алексу остаётся только последовать за ней.
Глава 32. Держи себя в руках
****
Cпуcтя пoлчаса Алекс второй раз за этот день выxодит из машины перед шлагбаумом, запрещающем въезд на территорию больницы без разрешения. И поспешно направляется к главному входу, но Hадежда останавливает его: