Катя осторожно подходит к нему сбоку, наклонив голову к плечу и явно пытаясь поймать взгляд.
– Вам нравится?
– Да, – неожиданно энергично кивает Максим. И поворачивается к прогуливающемуся мимо Алексу, вновь словно невзначай оказавшемуся на пути девушки. – А тебе?
– А мне… больше понравился тот, с башенками.
– Это который у завода? Трехэтажный? За шесть лямов?
И Алекс вдруг понимает, что зря это сказал. Во-первых, какая разница, что именно нравится ему? А во-вторых, Максим хочет устроить в купленном доме офис, а значит – о башенках не может быть и речи, только что-то цивильное и представительное, из красного кирпича и с чёрным чугунным забором… почему именно чугунным, Алекс не знает, но глядя на коттедж перед собой, отчётливо понимает, что Максим не зря остановил свой выбор именно на этом варианте. Здесь вполне можно жить на втором этаже и принимать клиентов на первом. Возможно, дом специально строили из расчёта, что он не обязательно станет жилым, а возможно будет сдаваться под офисы.
– Кхм… – Алекс отводит взгляд, – если подумать, тут тоже…
– Нет, если тебе нравится с башенками – значит, купим с башенками. В конце концов, тебе же в нём жить!
– …что?
– Жить, – повторяет Максим слегка удивлённо, однако его удивление не идёт ни в какое сравнение с тем, что накрыло сейчас Алекса. – В нём. Со мной. Или не хочешь?
– Эм…
Быстрый взгляд через плечо на вдруг покрасневшую Катю заставляет Алекса окончательно растерять весь словарный запас. До сих пор Максим ни разу не упоминал о том, что собирается жить с ним. Вообще. Даже не намекал. Может, считал, что это подразумевается само собой?
«Жить вместе… это типа, как гражданские муж и жена?.. То есть… нет, нет – есть же такое слово: "любовники". А любовники часто живут под одной крышей, так? Или любовник – это когда изменяешь супругу?.. О, точно, "супруги"…»
Почувствовав, что забрёл мыслями вообще не в ту степь, Алекс заставляет себя глубоко вдохнуть и выдохнуть.
– Макс, тот дом, с башенками – просто прикольный. И всё. А этот выглядит более солидно.
Максим в ответ почему-то недовольно отклячивает губу. А потом неожиданно обращается к Кате:
– В какой из домов мы можем въехать сегодня?
– Сегодня? – округлив глаза, девушка хлопает пару раз длинными ресницами. И лёгкий румянец на её бледных щеках начинает проступать пятнами, словно брызги краски. – Ни в один. Сначала, как минимум, нужно подготовить все документы, к тому же проверка на заложенности и…
– У меня вещи приезжают завтра. Не хотелось бы оставлять их на хранение.
– Ну… может быть… можно что-то придумать…
– Так давайте придумаем.
Глядя, как спокойно общаются эти двое, Алекс недоуменного переводит взгляд с Кати на Максима. Куда делась его гонофобия? Он же всего несколько часов назад даже слова ей в лицо сказать не мог? Да и девушка только что узнала, что два парня собираются жить в одном доме… или за полдня разъездов уже о чём-то и сама догадалась? А Максим, в свою очередь, немного к ней привык?
– Может, вы дальше тут без меня разберётесь? – Алекс отступает в сторону, неожиданно почувствовав себя третьим лишним. – А мне ещё надо к матери съездить.
– А… ты разве днём к ней… – на лице Максима проступает озадаченное выражение, но быстро сменяется осознанием. – Понял. Спасибо, что так быстро приехал. Конечно, езжай и передай ей мои пожелания скорейшего выздоровления.
Алекс кивает. Потом ещё раз. Косится на ожидающее такси, возившее их весь день, и решительно направляется к остановке дальше по улице.
– Джеф! – летит в спину. – Погоди!
От чего-то очень хочется ускорить шаг, хоть это и глупо. Нет, Алекс не ожидал, что Максим вызовется поехать с ним, в конце концов, если его вещи приезжают уже завтра, лучше решить вопрос с покупкой дома как можно быстрее… но доводы разума – это одно, а желания – совершенно другое.
А хуже всего, что Алекс прекрасно понимает, насколько по-идиотски выглядит сейчас.
И потому заставляет себя послушно развернуться на окрик, но сначала постаравшись вернуть на лицо более или менее спокойное выражение. И едва не сталкивается с подбежавшим Максимом. Тот хватает его за плечи и принимается всматриваться в глаза.
– Всё в порядке? – спрашивает тихо. – Или тебя задело, что я заговорил при ней о…
Облизнув губы, Алекс мотает головой. Сейчас ему ещё больше не хочется признаваться в своём состоянии. Но это же ревность. Банальная ревность – и ничего больше. Сначала Григорий, теперь эта рыжая… так он скоро начнёт ревновать к каждому столбу!
– Я в порядке… просто… да, немного смутился.
– Извини. Я ведь знал, что тебе такое не нравится… я больше не…
– Брось, – не даёт ему договорить Алекс. – Если тебе нравится шокировать людей – всё в порядке. Подумаешь, небольшой заскок. Но без него ты был бы не ты… Я пойду, ладно? Приёмные часы в больнице ограничены…
Максим кивает. Но прежде, чем отпустить, сначала на мгновение прижимает Алекса к себе.
– Я очень сильно тебя люблю, Джеф.
– Я… я знаю.
Отвернувшись, Алекс ускоренным шагом направляется к остановке. На глаза навернулись слёзы, и он вовсе не хочет, чтобы Максим их заметил. Ведь это так глупо… и так сентиментально… когда на него стали действовать подобные признания? Раньше вызывали лишь раздражение, а сейчас до боли щемит в груди. А всё потому, что Алексу стыдно за свою ревность. И даже за то, как поспешно сейчас уходит. Но пока в голове царит неразбериха, тело движется само. И даже начинает бежать, чтобы успеть на уже притормозившую у остановки маршрутку.
Но ни поездка, ни встреча с матерью не помогают Алексу избавиться от сбившихся в кучу мыслей. Внезапное признание в любви этим утром стало и для него самого большим открытием. Он не готовился и даже про себя ни разу не произносил слова «люблю». Просто почувствовал в тот момент, что так будет правильно… но почему-то, стоило признаться – и мир вокруг изменился. Появился этот странный страх… потерять Максима. Это недовольство его взглядами… разговорами с другими людьми…
Разве любить – не значит быть счастливым?
Испытывать радость, находясь рядом с любимым?
Слушая жалобы мамы на скуку, и что в общей палате хотя бы было с кем поболтать, а тут только терминатор в халате с набором дежурных фраз, Алекс вяло кивает, честно пытаясь вникнуть в её слова. Но не переставая думать совершенно о другом. Например, было ли между Григорием и Максимом что-то подобное? Клялись ли они друг другу в любви? Жили ли вместе? И когда время посещений подходит к концу, а медсестра выпроваживает его из отделения, Алекс, всё ещё погружённый в свои мысли, на автомате спускается на первый этаж и выходит на крыльцо. Уже начинает темнеть. На асфальте появились лужи, в воздухе – сырость, а он, сидя в палате, даже и не заметил, что на улице шёл дождь.
– Алло, – раздаётся в трубке приятный голос. – Рад, что ты позвонил. Но немного удивлён, что так быстро.
Алекс понимает – это неправильно. И если Максим узнает – вряд ли обрадуется. Но с другой стороны… что плохого в том, чтобы хотеть узнать о любимом человеке как можно больше? Ведь это естественно. Так же, как ревновать его. Или желать всё время быть рядом.
– Ничего, если мы встретимся сегодня? Вам будет удобно?
– Сегодня? – удивляется Григорий. – Ну, можно и сегодня. Правда, я тут слегка испачкался и не совсем готов для выхода в свет… может, приедешь ко мне домой? Я пока немного приберусь.
В его голосе не слышно особой заинтересованности или воодушевления. Алексу сложно определить, обрадовался Григорий звонку или просто снова одел маску благодушия – однако это не важно.
– Конечно. Называйте адрес.
Глава 38. Ты сам пришёл
****
«Дoмофон?.. Это вeдь домофон?»
Cтоя под ярко горящим фонaрём у подъезда древнего пятиэтажного дома из краcного кирпича, Алекс далеко не сразу решается коснуться жидкокристаллического дисплея со светящимися красным кнопками: во-первыx, ему требуется некоторое время, чтобы насладиться странным сочетанием чуть ли не досоветской постройки и современных технологий, а во-вторых…