— Ну, это всегда у меня срабатывает… — Она поморщилась, недоумевая, откуда ее мозг выуживает подобную ересь.
Палец, гладивший ее ключицу, превратился в ладонь. Сильно надавив, он заставил ее лечь на спину. Она была так ошеломлена быстротой его действий, что лишь уставилась на него округлившимися глазами. Губы Брайса накрыли ей рот, тяжелые и липкие, словно лежалый зефир. Усы оцарапали ей верхнюю губу. В тот же момент его рука скользнула ниже, нашла и стала мять ее грудь. Застонав, он лег на нее.
Эмили ахнула, и его язык использовал эту возможность, чтобы вторгнуться к ней в рот. Это вызвало у нее только одно ощущение — рвотный позыв. Тут что-то явно не срабатывало.
Неужели так же было и у Мэг? Неужели она это имела в виду, когда рассказывала о пикапе и о шрамах от рукоятки скоростей? Конечно, приобщение к сексу не обязательно должно сопровождаться праздничным фейерверком, но так…
Ей все-таки удалось освободить лицо и отвернуться в сторону, и она что было силы оттолкнула руку, тискавшую ее грудь.
— Перестаньте!
— О-ох, детка… — Он похотливо стонал, не обращая внимания на ее требование, явно полагая, что таков ее способ поддержания игры в недотрогу. Его пальцы пробрались обратно и на этот раз спустили вниз бретельку ее купальника, облегчая доступ к груди. Он еще дальше наполз на нее, чтобы опять добраться до ее рта, и пустил в ход язык, стараясь разжать ей губы.
Она попыталась вырваться из-под него, освободила губы и попросила:
— Пустите меня! — Это было сказано дрожащим и задыхающимся голосом, но достаточно громко.
— Ни за какие коврижки. После того как я столько времени потратил, чтобы затащить тебя сюда? Ну уж нет! Игра в дразнилки кончилась, так что просто расслабься и получай удовольствие.
Он подцепил и другую ее бретельку и с силой дернул за обе. Эмили вскрикнула и схватилась за лиф купальника, пытаясь удержать его.
— Прекратите! Я передумала! — Она испытывала унижение и ненавидела себя. Она знала, что Мэг рассердится, но ничего не могла с собой поделать. Когда она лежала перед Лайоном на кухонном столе, было ощущение, что ее вываляли в грязи, но сейчас она чувствовала себя жертвой преступления.
— Ну же, малышка, не упрямься. — Он сопел, губы щипали ее за лицо, его усы царапали кожу. — Хорошенького понемножку. Сперва это было забавно, но сейчас начинает мне надоедать.
Схватив ее запястья, он вытянул ее руки вверх и с силой прижал к земле. Хотя она со стонами вертела головой из стороны в сторону, Брайс впился ей в рот и грубо затолкал внутрь язык. Она заплакала и попыталась пустить в ход ноги, но безуспешно — они были крепко прижаты к земле его ногами.
Ей стало страшно. Она отбивалась, царапала ему руки, но все ее усилия были напрасны. Он был слишком силен. Когда он перенес ее левую руку через голову, чтобы зажать оба ее запястья в одном мясистом кулаке, девушка попыталась сбросить его резким движением бедер, но вскрикнула, поняв, что он освобождает себе одну руку, чтобы содрать с нее купальник. Она ощущала, как эти ухоженные ногти оцарапали ей плечо, когда он сдергивал бретельку, и понимала, что бессильна помешать ему.
Веселящиеся гости далеко и не услышат ее криков за звуками музыки и оживленными разговорами. Он слишком силен, ей с ним не справиться.
Эмили крепко зажмурила глаза и отвернула лицо в сторону. Пусть ей придется вытерпеть насилие, лишь бы не помнить потом этой мерзкой, похотливой и алчной физиономии.
Вдруг рядом послышался возмущенный голос и проклятие. А в следующее мгновение давивший на нее вес Брайса исчез, словно тот внезапно поднялся в воздух силой левитации. Как и почему это могло произойти — этого ее онемевший мозг вычислять не стал. Она осознала лишь, что свободна от его жестокой хватки и от его отвратительной тяжести.
Не успев еще даже открыть глаза, она откатилась в сторону и кинулась к пляжу, скользя и оступаясь от страха. И, лишь почувствовав, как плещущий прибой гладит ей лодыжки, остановилась, сгруппировавшись в низкой стойке, готовая снова рвануться прочь. В страхе оглянулась назад, чтобы посмотреть, гонится ли за ней Брайс, и застыла на месте, не зная, верить глазам или нет.
Не Брайс, а Лайон бежал к ней, и на лице у него застыла гримаса ярости. Она еще больше сжалась, но, прежде чем успела заговорить, он схватил ее за руки.
— Черт побери, Эмили. У вас все в порядке?
Она прерывисто вдохнула, растерявшись от его громового голоса. Она и так в растрепанных чувствах, а тут он смотрит зверем, орет. Только этого ей не хватало! Еще одного разъяренного мужика, рычащего ей в лицо! Она оттолкнулась от него.
— Пустите! Хватит с меня рукоприкладства на сегодня! — На последних словах она всхлипнула, и это подействовало на Лайона — и его взгляд, и выражение лица разом изменились. И вот он уже прижимает ее к своей обнаженной груди и она слышит ободряющий стук его сердца.
— Простите меня, — прошептал он. — С вами ничего не случилось?
Она наслаждалась покоем в надежной гавани его рук, его запахом, ощущением его дыхания на своем лице, но сознавала временность этого убежища. Прижав ладони к его груди, она покачала головой.
— О, Лайон… — Его имя произносить так удобно и приятно — еще одна дурацкая идея, которую надо скорее выбросить из головы. — Все в порядке, правда. Можете отпустить. — Когда он не сделал этого, она не посмела настаивать, мельком увидев выражение его лица: искры бешенства еще вспыхивали у него в глазах. — Где Брайс?
Он бросил взгляд через плечо, потом без улыбки посмотрел на нее:
— Отдыхает.
— Вы его отключили?
Эмили чувствовала себя ужасно из-за того, что произошло, но больше всего радовалась, что всё уже позади. Вытянув шею, из-за плеча Лайона она посмотрела туда, где боролась с Брайсом. Из зарослей папоротника торчала одинокая нога. Совершенно неподвижная.
— Вы не изувечили его?
— Ничего, у него хватит здоровья, чтобы постоять в очереди безработных и предстать перед коллегией адвокатов, когда его будут исключать.
Эмили быстро взглянула в лицо Лайону.
— Не надо так! Я… я сама виновата.
Услышав эти слова, он нахмурился. Испытывая ужасное чувство вины, она попыталась оттолкнуть его, но из-за слабости попытка оказалась безуспешной.
— Отпустите меня, Лайон! — воскликнула она, чувствуя, что силы иссякли. Его мышцы мгновенно напряглись, он удерживал ее еще секунду, потом отпустил и отступил на шаг в сторону. — Я сама виновата, — повторила она, хотя ей было ужасно неприятно признаваться в таком.
— Неужели? — Лайон явно не поверил. — Так, значит, вы сами попросили его повалять вас по земле?
Она схватилась за покрасневшее запястье и стала растирать его, испытывая прилив отвращения.
— Нет. Разумеется, нет!
Он кивнул, поджав губы.
— Как я понимаю, вы говорили нечто вроде «не надо», «довольно» или «перестаньте»?
Она невольно содрогнулась и перевела взгляд на морскую гладь.
— Да-да, я говорила, чтобы он перестал, но он…
— Черт побери, Эмили. А мне вы говорили когда-нибудь, чтобы я перестал?
Этот заданный сквозь зубы вопрос ошеломил ее. Конечно же, говорила. Почти точно в такой же ситуации она просила его тогда остановиться, и он повел себя по-джентльменски. Он отпустил ее — неохотно, но отпустил. Неловко кивнув, она опустила глаза на песок у себя под ногами, не в силах произнести ни слова.
— Ну, так кто же все-таки виноват?
Он прав. Брайс оказался мерзким, порочным куском грязи, и, если бы Лайон не подоспел вовремя, он бы изнасиловал ее! Факты начали вставать на свои места, и ее замутило. Проведя дрожащими руками по волосам, она проговорила прерывистым шепотом:
— Я… мне надо отмыться от его запаха.
Когда она вошла в полосу прибоя, ее шаг вдруг превратился в беспорядочное, безоглядное бегство. Она билась в воде, вздымая фонтаны брызг, и рвалась все дальше и дальше от берега, на глубину, стремясь как можно скорее смыть с себя запах насильника. Она знала, что отныне запах этого лосьона всегда будет вызывать у нее рвотный рефлекс. Когда вода стала слишком глубока, она нырнула, радуясь освежающим струям, упруго скользящим по ее телу. Вынырнув, она жадно глотнула воздух, откинула с лица мешавшие смотреть волосы. Оглянувшись, увидела, что Лайон почти догнал ее. Его стремление оберегать ее и его тревожно-напряженный вид что-то перевернули у нее в сердце. Она почувствовала облегчение и слабо улыбнулась: