— Шеф! — Надежда не собиралась отступать от своей версии. — Вы же не первый день в розыске. Господи, да не подумал он об этом! Не врубился! Он дурак! Он дебил! Он кретин. А может быть, он и подумал о видеокамере, но решил наплевать. Неумен, неумен, а все равно вышел сухим из воды — видеокамера ему не помешала. Внешности его все равно не видно. Он знает одно: ему надо убрать Сохову… Он настроился и отступиться, перестроиться уже не мог. Он был как взведенный курок и… А вот неуравновешенные люди, между прочим, порой бывают изощренно хитры. А этот… Он, видимо, следил за ними от «Останкино». Кстати, надо порасспросить парочку, не обратили ли они внимания на какой-нибудь автомобиль, пока ехали к супермаркету…
— А вот, между прочим, хороший вопрос. «Ему надо убрать Сохову»… Почему? Зачем? У тебя есть ответ или хотя бы догадки?
Надежда насупилась. Зачем кому-то убивать Сохову, Надежда объяснить не могла, как не могла это сделать и сама Сохова.
— Потом — обрати внимание, — по идее, Сохова и Абдулов могли, вернее, должны были бы все время оставаться вместе, — продолжал Костов. — Случайность, что они разделились. Как бы преступник стал стрелять в девушку при Абдулове? Ведь это бешеный риск. Во-первых, в любом случае это лишний и заинтересованный свидетель. Во-вторых, Абдулов как-никак мужик, он мог активно вмешаться, сбить с ног или даже скрутить злоумышленника.
Надежда задумалась.
— У меня только одна идея, — заговорила она через пару минут. — Может, покушавшийся обрадовался, что Сохова осталась одна, и решил сразу же воспользоваться случаем? Может, он следил за ними как раз в ожидании такого случая. И когда случай подвернулся, решил не откладывать дело. Потому и сделал все перед супермаркетом. И вот еще… Другая версия. А что, если он хотел как раз специально все сделать на глазах у Абдулова? Если в этом вся фишка? Элемент демонстрации, устрашения…
— Браво! Идея — не шучу — очень оригинальная, занесу ее в свою записную книжку, но это, дорогая моя, чистые фантазии. Ни одного повода так думать. Почему он побежал? Это тоже риск. Профессионал старается не привлекать к себе внимания. А этот побежал! Его счастье, что в суматохе никто этого не заметил. Да и охранники в этом супермаркете стоят только для виду и солидности, такие авторитетные. Дилетанты, толку от них никакого, краткосрочные курсы оканчивали, должно быть, а то и без этого обошлись. Была бы настоящая охрана, «типа» задержали бы на месте. Почему он не выстрелил второй раз? Раз уж решился расправиться с Соховой в таком людном месте, надо было доводить дело до конца. Растерялся? Нервы? Что это за киллер такой? Ни хладнокровия, ни сноровки. В общем, сплошные вопросы. Как хочешь, а этого, как ты выражаешься, «типа» я профессионалом считать никак не могу.
— А он и не профессионал! — тут же согласилась Надежда. — Он не профессиональный убийца. Ему просто надо убрать Сохову.
— Мы ходим по кругу. Зачем? — спросил Костов.
Надежда безнадежно вздохнула.
Все получилось. Вернее, тьфу-тьфу, не сглазить, пока все получалось. Она устало расстегнула юбку, подвигала бедрами, чтобы та сползла на щиколотки, высвободила одну ногу, а мыском другой отбросила тряпку в сторону. Через секунду туда же полетела блузка. Еще месяц назад, вдруг подумала она и даже оглянулась на валяющиеся на полу комком юбку и светлую блузку, ей и в голову бы не пришло так обращаться со своими вещами. Практичная, аккуратная, бережливая девочка… «Что-то со мной происходит, — лениво подумала она. — Происходит. Ну и пусть происходит». Она зашла в кухню, открыла дверцу бара и налила себе белого французского вина. Стоя с бокалом в руке — спокойная, расслабленная, — она долго смаковала букет. Взгляд ее был рассеянный, поза изящная — чуть-чуть нарочито изящная, как для внешнего наблюдателя, которого вблизи и в помине не было. Поставила недопитый бокал и вышла из кухни.
Она направилась в комнату к телефону, по пути бросив взор в висевшее на стене в холле большое зеркало. Мимолетный взор, позволяющий разом охватить скользнувшее в зеркале изображение и оценить впечатление. «Ничего», — одобрила она и задержалась, чтобы убедиться в том, что действительно «ничего». В одежде она выглядела чересчур худощавой, даже тощенькой, плоской. В одном белье — то, что надо. Цыплячьи косточки казались изящными, филигранными, деликатными. Маленькая острая грудь, удлиненные плавные ляжки, стройные щиколотки, на внутренней стороне бедра кожа матовая и особенно нежная… Десятисантиметровые каблуки удлиняли ногу. С некоторых пор ей нравилось любоваться на себя в зеркало. Она развлекалась, меняя комплекты белья, чулки — с поясом и без пояса, чулки с резинками, шпильки разного цвета, трусики-стринги, оставляющие неприкрытыми подрагивающие ягодицы. Разглядывала себя голой.