***
Генри медленно открыл глаза, и тут же в ушах зазвенело, а любой лучик солнца превращался в невероятно яркий слепящий свет. Пахло строительным щебнем и опилками, воздух казался слишком сухим.
— Где я? — спросил он, и вдруг понял, что не может вообще вспомнить то, как он сюда попал. В ягодицы упирался скрипучий стул, а руки онемели от пластиковых связок. Он попытался пошевелиться, но даже голени его были зафиксированы к ножкам стула. — Что происходит?
— О, Генри, — саркастично протянула Лайла, выходя из тени в углу. Пол под её ногами слегка скрипел, и вообще вся постройка кругом была из светлого дерева поверх бетона. — Я всё спрашивала себя «почему ты?». С чего вдруг тебе подставлять Эрика?
— Л-лайла, ч-что ты делаешь?
— Я всё знаю, подонок! — громко заявила она, схватив парня за воротник. Её взгляд пылал свирепостью и гневом. — Это ты подставил Эрика!
— Ч-что? — испугался Генри.
— У меня нет времени на эти игры, — остудив свой пыл, Лайла хладнокровно достала свои дорогие женские сигареты, села рядом с ним на такой же выструганный стул и закурила. — Либо ты говоришь мне правду, либо… — Она поднесла бычок к джинсам Генри, и в следующий миг помимо сигаретного дыма можно было учуять жжёную ткань. — У меня в пачке ещё штук десять таких. Догадайся, куда я пристрою следующую сигарету?
— Лайла… Лайла, я не понимаю! Я ничего не сделал! — настаивал Генри. — Отпусти меня! Отпусти, и я ничего никому не скажу! Клянусь! — но девушка молчала. Её глаза сверкали холодной жестокостью и намерением всё выудить из него. Она, ничего не ответив, снова закурила. Выпустила дым прямо парню в лицо, от чего тот закашлялся, а его глаза покраснели и заслезились. Затем, несмотря на то, что Генри сопротивлялся и расшатывал стул, подняла край его рубашки, бесцеремонно оголила пояс с левой стороны, а затем затушила сигарету прямо об его кожу. Раздался дикий крик. Генри стискивал зубы, жмурил глаза, его голос ломался, и был даже чем-то похож на звуки битого стекла. — Прекрати! Прекрати! Ладно! Я всё скажу!
Брови брюнетки поднялись. Она не ожидала, что Генри расколется так быстро. Ну и неженки же пошли в нынешнее время. Лицо несчастного сейчас было больше похоже на покрасневшие смятые простыни. Один лоб сложился чуть ли не во сто складок.
Восстановив дыхание, Генри заговорил, глядя Лайле в глаза:
— Это должна была быть шутка. Просто глупая тупая шутка, мать её! Я ещё не был в курсе того, что Амелию убили, честно! А Эрик он… ну он заслужил!
— Как ты узнал где жил Эрик? Кто надоумил тебя? — закуривая вновь, продолжала она свой допрос. Генри тем временем уже и смотреть на сигареты не мог. Его глаза двумя дрожащими блюдцами сочились слезами, обрамлённые покрасневшей и вспухшей плотью.
— Эрик заслужил то, что происходит с ним! Он столько раз издевался надо мной в школе, что просто не счесть! — девушку это задело. Она вспылила и разозлилась на Генри, тут же взяла свою сигарету, встала со стула и снова резко задрала его рубашку. — Пейдж! Пейдж! Это была Пейдж! — завопил он.
Но Лайла застыла на месте, явно проигнорировав признание своего пленника. Её глаза наткнулись на одну ужасающую деталь на теле юноши, о которой ни она, ни кто-либо ещё даже и не подозревали. Её тонкая изящная рука опустилась ниже к ремню Генри, ловко расстегнув который, она приспустила джинсы.
— О Боже… — шокировано прошептала девушка. На всём правом боку Генри вдоль бедра была россыпь таких же ожогов. Имитация созвездия из шрамов, где каждую точку можно было соединить линией и получить рисунок.
Лицо юноши сгорало от стыда, он даже не мог больше смотреть Лайле в глаза. Неужели он сделал это сам с собой? Нет, ведь тогда бы он не раскололся так быстро, а даже наоборот, был бы устойчивее. Парочка точек были совсем ещё свежие, так как находились под пластырями.
— Это родители тебя так? — спросила она, выкинув свой бычок в сторону. Генри продолжал смотреть молча в пол. Его дыхание сбилось с ритма. — Отец? — предположила она, на что получила всё то же безмолвие. — Мать? — ещё раз попыталась, и на этом глаза Генри зажмурились.
— Отпусти меня, — серьёзно, но спокойно потребовал парень. — Ты получила, чего хотела. Теперь развяжи меня и выпусти.
Лайла Фиш часто применяла шантаж, считая его чисто женским инструментом. Но сейчас она впервые за всю свою жизнь испытывала сомнения.
— Ты сбежал со мной, даже зная о рисках. Почему? — спрашивала она, развязывая Генри ноги.
— Не догадываешься? Ведь ещё я устроил вечеринку, всё так же зная о рисках. Рассчитывал, что ты туда придёшь.
Лайла нахмурилась. В любой другой день её бы покоробило от отвращения к этому неудачнику. Сейчас же в груди не осталось ничего, кроме жалости. Нож перерезал последние пластиковые хомуты скрепляющие руки парня. Генри встал со стула, потирая запястья и массируя затёкшие плечи. Он обернулся к девушке со странным серьёзным взглядом, в котором не было ни агрессии, ни любви.
— Генри, мне придётся сообщить о твоих шрамах в социальную службу, — сказала Лайла.
— С чего вдруг такая опека? Увидела побитого щеночка и сразу же захотелось защитить?
— Не льсти себе. Я просто знаю, что это может испортить всю твою жизнь. Ты только представь: затяжные судебные разбирательства о том, кто прав, кто виноват, пока ты тем временем будешь прозябать в детском доме. Ведь ещё не известно, а одна ли мамочка делает бо-бо своему мальчику? Ну, а знаешь, что происходит в детдоме? Знаешь? Особенно с новенькими… с такими как ты? Их ещё называют «домашними».
— Лайла… Ты же не такая, — жалобно утверждал Генри. — Чего ты хочешь?
— Всё начинается с вымогательства. Сначала они отнимут все твои вещи, и ты останешься с одной простынкой да в исподнем. Потом пойдут издевательства. И это не те нападки, которые ты претерпевал от Эрика. О нет. В детдоме «домашних» чморят как опущенных в тюрьме. Житья не дают.
— О Господи, Лайла! Я тебя понял. Я сделаю всё, что попросишь! — громко заявил Генри.
— Хорошо, — с улыбкой промурлыкала она, а затем, встав на носочки, нежно поцеловала парня в щёку. — Ты поможешь мне допросить Пейдж!
И с этими словами Лайла направилась к выходу из здания. Генри пошёл прямиком за ней, полный злобы и разочарования. Он не видел лица своей шантажистки, не видел того, как она едва сдерживала в себе подступающую комом, к горлу, истерику.
========== Он… или она? ==========
— Ну вот мы и встретились, — со злорадной усмешкой подметил Эрик.
Одной рукой он резко схватил Коула за воротник, прижал к стене этой холодной и мрачной камеры. Второй замахнулся чтобы вмазать по смазливому личику как следует. Но их вовремя прервал чуткий кашель надзирающего.
— Я подозревал, что рано или поздно мы встретимся, — отодвигая от себя напряжённую руку оппонента, комментировал Коул. — Это ведь ты искал меня тогда, не так ли? На позапрошлом рейве. Дэнис предупреждал меня опасаться тебя.
— Ты убил Амелию! — обвинял Эрик. Его глаза горели яростным пламенем, а руки так и чесались.
— С чего вдруг такие мысли?
— Потому, что кроме тебя больше некому!
Вспыльчивый парень жертвы был уже готов наплевать на все правила этикета в этой камере, и начистить рыло, как вдруг их снова прервали.
— Райдер — на выход, — сказал один из подошедших охранников. Ключи со скрипом повернулись в замке, и Эрика вывели оттуда.
Им навстречу шёл Джеймс, стреляя явно неодобрительным взглядом на бывшего подозреваемого. К ржавым прутьям решётки тут же прижался Коул, словно бы пытаясь дотянуться до криминалиста.
— Джеймс!
— Оказывается я тебя совсем не знаю, Коул, — с полуулыбкой посмотрев на блондина, спокойно заявил он. — Но это не удивительно, учитывая тот короткий срок, что мы знакомы.
— Нет, Джеймс. Ты знаешь меня лучше, чем даже, можешь себе представить. Ты защитил меня перед Детективом. Ты… на моей стороне.
— Единственное на чьей я стороне — так это справедливости, — уже более холодным тоном заявлял доктор Стил. Его глубокие зелёные глаза сейчас больше казались карими, и от чего-то… по-родительски отчитывающими. Будто бы он немного разочаровался в Коуле.