Щемящая нежность и забота в прикосновениях. Улыбки между собой. Я тогда не смог досидеть до конца вечера, в груди болело невыносимо и рвалось наружу непонятное чувство. Я слинял в середине вечера, боясь, что друг сможет прочитать на моём лице дикую зависть. Потом пошел в бар и напился до зеленых чертей, а еще подрался с бандой местных рэкетиров. Никаких иллюзий не осталось. Я моральный урод, и некоторые чувства для меня, вероятно, недоступны. Я привык сражаться за все, привык брать силой и напором. Я дрался с отцом, отстаивая убеждения и право жить, как хочу. Дрался в школе, потому что не хотел склонять голову ни перед кем, а значит, надо было стать самым сильным и отмороженным. А потом меня сорвало с катушек, чувство безнаказанности сняло барьеры, которые еще были.
Я понимал, что за свои выходки могу загреметь в тюрягу, но папашины денежки делали свое дело. А теперь, что мне делать теперь?
Я могу трахнуть Михаила насильно, но что получу взамен? Ненависть, презрение. Он не захочет быть со мной добровольно, а удерживать силой бесполезно. Он псионик, выжжет мне на хрен мозги и все. Но я не могу остановиться. Надо продолжать попытки. Пусть я буду вызывать у него злость или ненависть, но только не равнодушие. Это хоть какие-то чувства.
====== Шаг 4 ======
Михаил
Меня уже трясет от всей ситуации! Я сорвался и применил свой дар, теперь он знает, на что я способен! А это чревато… Боги, боги, боги… Ну почему я такой идиот?… Все завертелось так быстро и неожиданно. А его реакция? Он меня поцеловал?! Зачем? Когда трахал, то к губам он не прикасался, а тут… Жесткие наглые губы, горячий язык и дыхание странно свежее, учитывая то, что он курит. Дьявол, о чем я думаю?
Сижу за кухонным столом и рисую на ватмане ненавистное лицо. Это похоже на сумасшествие, если это не прекратить, один из нас убьет другого.
Я сказался больным, уже неделю не хожу на работу. Вообще никуда не хожу, еду заказываю по телефону.
Стук в дверь, наверное, пиццу принесли. Открываю дверь, даже не посмотрев в глазок. На пороге Вардо в кожаной куртке и темных очках. Я растерялся, а он пихнул меня вперед, зашел следом и закрыл дверь. Снял очки, сверкнув наглыми глазами.
— Поговорим, ангелочек?
— Нам не о чем разговаривать, — шиплю я и отступаю назад к кухне. Вардо зол, расстроен и… напуган? Интересно… — Убирайся из моего дома, иначе вызову полицию! – Я хватаю сотовый. Он выбивает его у меня из рук, аппарат закатился под диван. Его железная хватка на моем запястье.
— А ты уникальный зверек, Михаил! Интересно, многие знают, что ты псионик? – мерзко ухмыляется это чудовище. – Что если я сообщу о тебе в соответствующие органы?
Ах, вот в чем дело… Он что, решил меня шантажировать? Говнюк. Каким был, таким и остался. Возвращаю ухмылку и высвобождаю руку.
— Все, кому надо знать, в курсе. А теперь пошел вон из моего дома!
— Что, даже чаем не угостишь?— Вардо наклоняется, почти прикасаясь губами к моему лицу. – Может, вспомним, как проводили время в колледже?
Я отшатываюсь, жар его желания прокатывается по моему телу. Боги! Да он озабоченный! У меня самого все встает дыбом. Он впивается в мои губы, желание в воздухе такое сильное, что я тону в нем. Странно… похоти почти не чувствуется. Но омерзение накрывает с головой. Что он тут собирается вспоминать?!
Силой отбрасываю его от себя, впечатывая в стену, держу невидимым захватом за горло, он хрипит, глотает воздух раскрытым ртом. Я приближаюсь,своей силой поднимая его тело в воздух, она вихрями бушует вокруг.
— Что ты собрался вспомнить? Я никогда и не забывал, что ты сделал со мной, ублюдок!
– ветер кружит по комнате, сбрасывая папку со стола на кухне. Рисунки разлетаются по полу. Сотни изображений Вардо устилают пол. Его глаза, его губы, его лицо… Один рисунок меня самого, таким я был в колледже — короткие волосы, водолазка, сумка через плечо. Мне противно и мерзко, я опомнился только тогда, когда Вардо почти посинел и расцарапал себе горло. Отшвырнул этот кусок дерьма, схватил сумку и вылетел за дверь. Если останусь, просто убью его!
Вардо
Я сижу, пью воздух глотками и начинаю истерично смеяться. Я вспомнил Его! Нежный сероглазый мальчишка, которого мы избили и поимели, в конце учебы. Искусанные губы, раскрытые в немом крике, дорожки слез на щеках, отчаянное сопротивление, что так заводило. Он не умолял о пощаде, его огромные глаза, казалось, разглядывали мою душу. Мерзкую, черную, полную грязи. И я был жесток тогда, сверх меры. Хотелось сломать это чистое существо, истоптать, испоганить! Как вижу, мне это удалось…
Мы тогда напились и обкурились дури, я не помню, как проснулся после той попойки.
Поднимаю рисунок с пола, это я. Звериная рожа в оскале, рука, занесенная для удара. Здесь везде я, озлобленная маска безжалостной твари. Сколько здесь рисунков? Десятки? Сотни? Он не может забыть меня, как ни старался. А вот один, где Миша нарисовал себя. Тонкий, хрупкий, с полуулыбкой на губах.
А я ведь смог выдержать только неделю, но желание увидеть его пересилило здравый смысл. И что теперь делать? Как мне извиняться ВОТ ЗА ЭТО!!!
Беру рисунок с его изображением, аккуратно сворачиваю и прячу за пазуху. Выхожу из квартиры, плотно прикрыв дверь. Мне надо напиться и подумать. Впервые в жизни хочу повернуть время вспять.
====== Шаг 5 ======
Михаил
Я уже год работаю при институте в группе по обнаружению псиоников, и нейтрализации особо опасных особей из нашего вида.
После того, как чуть не прибил Вардо у себя дома, я уволился с работы. Подписал правительственный контракт, продал жилье, деньги положил в банк.
Новая работа занимает все время. Мотаюсь по всей стране. Оказалось, таких как я, очень много, и некоторые очень опасны, невменяемы и кровожадны. Дар просыпается в нас от очень сильных потрясений, что калечит психику и сдвигает мозги, или он есть от рождения, и трудности жизни только подталкивают его к развитию. А еще он просыпается в детях, и тогда ребенок ни черта не может понять, что с ним творится, а окружающие в панике и объявляют его сыном дьявола. Люди, они так предсказуемы. Я много повидал несчастных детей, от которых отказались собственные родители. Мы никого не оставляем, не бросаем на произвол злосчастной судьбы. Всех, даже самых трудных, привозят в институт при организации «Гефест». Основная база находится на острове, далеко от континента, там же академия, где нас обучают.
Я прошел ускоренный курс подготовки, так как меня обнаружили уже взрослым с раскрывшимся даром и вполне адаптированным в обществе. У меня был выбор: жить нормально в собственной квартире или же при институте, участвуя во всем этом бедламе. Я не жалею о своем решении. Мой Дар приносит пользу.
Читать эмоции не составляет труда, а телекинез приобрел ужасающие размеры. Я считаюсь одним из сильнейших псиоников старшего поколения.
— Привет, Мих! Медитируешь? — долговязый парень с именем Свот, похожим на кличку собаки, вваливается ко мне в комнату, нарушая гармонию тишины. – Ну, что ты как амеба дохлая, все сидишь у себя между заданиями, даже в бар не ходишь! Прокиснешь дружище! – рука с длинными пальцами попыталась лечь мне на плечо.
Я без труда переместился, уходя от прикосновения. Не люблю близких контактов, что поделаешь. Встал с пола, где сидел в позе лотоса и пересел в кресло.
— Не прокисну. Просто не люблю шумные компании, ты же знаешь.
Мы оба одеты в плотные комбезы, прилегающие к телу, как вторая кожа. Черный, сделанный из сплава нейронитей и сверхпрочных металлов, он был идеальной защитой от всех возможных вредных воздействий. Конечно, в разумных пределах. Я снимал его, только когда ложился спать.