Отстраняюсь, чтобы увидеть, что я делаю.
— Да как вы могли предать меня? — рычу на свои пальцы.
Джексон хватает презерватив, чтобы помочь, но только обмазывает обертку в смазке, отчего она становится чертовски скользкой.
— Спасибо, что совсем не помог, — произношу я.
Он ухмыляется мне, прежде поцеловать в лоб.
— Не за что.
— Пожалуйста, выходи.
— Ты собираешься его вызволить мольбами?
— Я тут со всех сторон пробую, — говорю, вытирая обертку о простыни, прежде чем мне, наконец, удается её разорвать. — Я победил! А теперь вложи в ножны свой могучий меч и погрузи его в мою пещеру.
Джексон вздыхает, поэтому решаю взять дело в свои руки. Держа презерватив в одной руке, хватаю его член другой и нежно провожу по нему пальцами. Прижимаю большой палец к прозрачной предсеменной жидкости, размазывая её по головке, затем скольжу пальцами вниз к основанию. После чего прикладываю презерватив к головке, раскатываю его вниз и беру смазку. Наношу её по всему члену одной рукой, пока друга скользит по спине вниз к заднице Джексона, которую, я кажется, действительно обожаю.
Джексон располагается между моих ног и поднимает на меня глаза.
— Всё хорошо?
— Более чем.
Намного лучше, чем хорошо. Никогда не хотел кого-то внутри себя так сильно, как хочу его. Хочу почувствовать эту связь с ним, раскрывшись полностью. Джексон прижимает свой член к моей дырочке и мягко надавливает. Он всегда делает всё очень нежно и с большой осторожностью. Ему следовало бы знать, что в отличии от всех остальных, со мной ему не надо осторожничать, но я ценю это. Это заставляет меня чувствовать его заботу. И вызывает ощущение, что он хочет только самого лучшего для меня.
Джексон продолжает надавливать, растягивая и открывая меня до тех пор, пока его член не проскальзывает внутрь. Всё кажется таким тугим, ведь у меня давно не было секса, но при этом меня охватывает волна удовольствия. Я стону и хватаюсь за Джексона, впиваясь пальцами ему в спину.
Погрузившись в меня глубоко, Джексон останавливается и нежно целует, отчего я прижимаюсь к нему ещё сильнее. И почему он такой добрый и заботливый?
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Киваю в ответ, потому что не уверен, что могу доверять своему голосу.
Джексон слегка покачивает бедрами, прежде чем ещё немного отодвинуться и затем податься вперед. Звук его стонов возбуждает меня. Похоже, меня больше волнует его удовольствие, чем моё собственное, и я определенно никогда такого не чувствовал. Его рука находит мой член и начинает ласкать, а я лишь крепче цепляюсь за него. Знаю, что не даю ему особо возможности двигаться, но не хочу, чтобы между нами было расстояние. Хочу, чтобы его обнаженная кожа терлась о мою. Хочу чувствовать каждую его частичку.
Джексон продолжает погружаться в меня до тех пор, пока удовольствие не вытесняет все мои дикие мысли. Пока единственное, на чем я могу сосредоточиться — это его движения, поскольку мой член болит от напряжения и кажется невероятно твердым. Неужели я действительно всю свою жизнь упускал возможность такого хорошего секса? Или причина в том, что Джексон мне не безразличен?
Я не могу потерять этого мужчину. Не могу потерять всё это. Без сомнения, я бы всё отдал ради него.
Стону от удовольствия и выгибаюсь на встречу ему, когда Джексон сжимает основание моего члена.
— Вот там, — охаю я, но если он продолжит задевать «вот там», то я не уверен, сколько ещё выдержу.
Откидываю голову назад, и Джексон впивается мне в губы, ускоряя темп. Он сводит меня с ума. Обхватываю его бедра и притягиваю к себе, мои яйца напрягаются, а пальцы ног сжимаются. Джексон продолжает ласкать мой член, и меня накрывает волна наслаждения, руки ослабевают от той силы, с которой я вцепился в него. Я стону, кончая ему на живот, и он погружается в меня. Джексон издает стон, когда достигает вершины экстаза, и утыкается мне в шею, его член всё ещё глубоко во мне. Вместо того, чтобы отстраниться, Джексон покрывает меня поцелуями от шеи к губам. И только после этого выходит из меня.
Он ведет себя так, будто собирается встать, вероятно, чтобы привести нас в порядок, но я отказываюсь отпускать его и притягиваю к себе. Перекатываюсь на него, прижимаясь всем телом.
— Никогда не оставляй меня, — шепчу я.
Джексон крепче обнимает меня.
— Не оставлю.
— Я становлюсь подлой сволочью, если меня вывести из себя. И ты не спасёшься, если разозлишь меня.
— Значит, никакой горчицы на твоих бутербродах, иначе ты меня выследишь, я понял.
Я улыбаюсь, радуясь возможности отдохнуть от эмоций и серьезности ситуации. Черт побери, да в большинстве случаев я даже не знаю, как понимать всю ту херню, что происходит.
— Пожалуйста, скажи мне, если я зайду слишком далеко. Я ненасытный, потому что у меня такого никогда не было. Я никогда не понимал, как сильно мне это нужно. Джексон, я многого хочу. Очень многого. Хочу ходить на свидания. Хочу проснуться рождественским утром с чертовой елкой, украшенной этими дурацкими огоньками. Хочу, чтобы твоя семья любила меня. Хочу, чтобы ты любил меня. Не прямо сейчас! Боже, нет, мы ещё к этому не пришли. Но именно этого я и хочу.
Улыбка, которая появляется на его лице, говорит мне, что он тоже этого хочет.
— Я с радостью дам тебе всё это, пока ты будешь рядом.
— Я больше не сбегу.
— Ты не можешь меня бросить.
— Не брошу.
И сделаю все возможное, чтобы это оставалось правдой.
Глава 22
Джексон
Выхожу из машины как раз в тот момент, когда Мейсон, припарковавшись у моего дома, вылезает из своей.
— Ещё раз спасибо, что одолжил мне свою палатку, — говорит Мейсон, подходя ко мне. После работы он поехал за мной до моего дома на своей машине, чтобы забрать палатку, которой я не пользовался с тех пор, как родители мне её подарили.
— Не за что, она у меня уже много лет валяется без дела. Надо сходить за ключом от сарая.
— Тебе стоит отправиться как-нибудь в поход с нами, — продолжает Мейсон. — Взял бы с собой своего парня, и мы вчетвером могли бы отдохнуть на природе. Оторвались бы по полной. — Дело об муже-изменнике, над которым Мейсон работал, обернулось ему на пользу. Особенно после того, как он продемонстрировал клиентке снимки её мужа, на которых тот засаживал по самые яйца другой женщине. Казалось, Мейсон поладил с этой дамочкой после того, как она рассталась со своим мужем.
— Возможно, нам стоит это сделать. Лиленд будет вне себя от радости. У него энергии в три раза больше, чем у меня. — Интересно, у него столько энергии потому что он привык делать бог знает что, вместо того, чтобы сидеть запертым в доме, как это было в течение последнего месяца? Чтобы почаще заниматься физической активностью, мы начали вместе бегать по утрам, и Лиленд таскал меня на стрельбище по выходным.
Поначалу, я был против этой идеи, но понял, что не могу ожидать, чтобы он отказался от всего, что любит. И Лиленд действительно начинает весь светиться, когда ему разрешают пострелять.
— Наконец-то я с ним познакомлюсь, — нетерпеливо говорит Мейсон.
К счастью, частный детектив из него никудышный, и память у него ужасная, так что Мейсон вероятнее всего даже не вспомнит, что Лиленд уже бывал в нашем офисе, притворяясь кем-то другим.
— Думаю, он тебе понравится, — отвечаю, открывая входную дверь, и вхожу в дом вместе с Мейсоном.
Когда Мейсон издает странный звук, мое внимание переключается на гостиную, где Лиленд лежит на полу лицом вниз. Проблема не в том, что он там лежит, а в том, что он голый. Его ноги раскинуты в стороны, яйца выставлены на показ, и тут я понимаю, что происходит.