У кадетов практически гарантировано поголовное недосыпание. А как может быть иначе, если даже по официальному распорядку дня у вас есть только шесть часов от отбоя до побудки, и это если нет утренней тренировки. И кто эти счастливчики, которые спят шесть часов постоянно? Я ни одного такого не видел. И если в начале года ты довольно легко держишься и, если начинаешь засыпать, тут же вскакиваешь и делаешь что-то дурацкое, чтобы взбодриться: отжимаешься, например, то чем дальше, тем меньше желания вставать, и все больше дум о кофейнике, который у вас обязательно появится, как бы прижимисты вы ни были (а за ним вы обзаведетесь рисоваркой, I promise). Но есть недолгий период между напористостью и упадком, когда вы пропускаете момент засыпания. Один раз я отрубился за столом и проехался маркером по чертежу, который был уже почти закончен. Так что в следующий раз, чувствуя, что выдыхаюсь, я просто сполз со стула и уснул на полу. Почему не дошел до кровати? Я тогда верил, что на вечерней поверке тоже проверяют, как кровать заправлена, и не хотел потревожить ее поверхность. Ну и вот, меня записали в пожарную опасность, как какой-то мусор, который перекрывает доступ к запасному выходу.
Почему меня Гейтс не разбудил? Он не вмешивался в мои дела, справедливо полагая, что я разберусь со всем, что со мной происходит. Я и так ему всю жизнь буду обязан за то, что он прикрыл меня в первое же утро после возвращения с КБТ, когда я вообще не появился к подъему. А возможно, мое валяние на полу просто не попало в поле его зрения, так как он занят был. Или он подумал, что это — мое нормальное поведение — лежать на голом полу, это же было самое начало первого семестра, и многие еще не научились скрывать свои странности.
А если вдруг вы смогли акклиматизироваться к учебному плану и почувствовали тягу к неизведанному, можно попробовать разнообразить свою деятельность. Но, предупреждаю, это будет непросто и несколько рискованно. И всегда, всегда помните несколько вещей:
— вы — четвертый класс, ниже вас по статусу нет никого, поэтому никто вам ничем не обязан, а вы обязаны всем;
— если кто-то делает вам одолжение, пусть даже пустяковое, никогда не принимайте это как должное;
— найдите способ отблагодарить старшего кадета. Способов очень мало, так как вы — счастливый обладатель почти нулевых ресурсов, так что не упускайте никакую возможность. Повезло, если вы вместе оказались в кофейне, купите человеку кофе. Только осторожно, без стереотипов! Не надо думать: «Такому суровому чуваку, как он, подойдет только двойной эспрессо», потому что в этом случае это точно окажется какой-нибудь горячий шоколад с зефирками и ванильным сиропом;
— подумайте, нужны ли вам приключения? Может, стоит просто поспать стоя в своей комнате или спуститься в комнату отдыха и поиграть в Play Station?
Но я уже с ума сходил от невозможности выйти из казармы, когда хочу, поэтому начал втираться в доверие ко второму и первому классу, которые отвечали за мои привилегии выхода на улицу (да, увидеть окружающий мир не из окна, а воочию после ужина — это не право, а привилегия!). Я понимал их нежелание возиться со мной: в конце концов, плебеи — это не самый интересный народ, и хлопот с ними больше, чем хоть какой-то пользы. Но, тем не менее, наблюдение, типирование и анализ помогли мне определить людей, которые после не таких уж долгих уговоров и лести согласились выделить мне время в одну из пятниц, чтобы пойти в спортзал. И я имею в виду не спортзал в нашей казарме, а Heyes, в котором проходила физ. подготовка!
Вообще, для остальных, более свободных людей, все было устроено более чем демократично: до отбоя можно было свободно попасть, куда угодно: в любой зал, библиотеку, учебные классы, некоторые лаборатории, вообще просто ходить по гигантской территории кампуса. Хейс известен тем, что там сдают экзамен по прохождению полосы препятствий в помещении, также известному как IOCT — Indoor Obstacle Course Test, который кадеты, повидавшие кое-что в этой жизни и понявшие ее тяготы, расшифровывают как I Obviously Crave Torture — Очевидно, что я жажду пыток. В первый год этот экзамен не сдают, но чем больше ты тренируешься, тем выше шансы приблизиться к заветному результату 2:33. Мое лучшее время было 2:30, что прямо очень хорошо, но совсем не дотягивает до рекорда. Потому что рекорд — это что-то типа 1:54! Я не понимаю, кем надо быть, чтобы такого добиться! Мое лучшее время не подползает даже к женскому рекорду, но у меня по этому поводу нет комплексов. Почти. Думаю, обычный человек в хорошей форме завершит полосу вообще только за семь минут, ну, или не дойдет до конца, сломав на полпути руку или ногу.
В общем, в зале ты всячески восхищаешься теми, кто экзамен уже сдавал, и просишь всяких советов и рекомендаций. И вот так целый час вы издеваетесь над собой на разных этапах этой полосы препятствий, и можно и правда узнать что-то полезное. И вот так совместное потение, воспоминания о том, как ты нелепо застрял в колесе или грохнулся с бревна, сближают вас, и этот кадет может даже разрешить тебе разговаривать с ним на улице по пути в казарму, если сильно не будешь палиться. А в один прекрасный вечер, когда у него нет на тебя времени, ты просишь просто оставить тебя в зале, так как там будет старший кадет из другой роты, который не спустит с тебя глаз. Он явно не хочет этого делать, но, с другой стороны, ты его еще ни разу не подводил, он пил твой горячий шоколад с маршмеллоу, у тебя в листе поверок почти нет замечаний, да ты прямо золото, а не человек, и всем ребятам пример! Так что с некоторыми колебаниями, но он все-таки ведет тебя в зал, а там встречает уже упоминаемого старшего кадета, который тоже ни в чем ужасном замечен не был, который тоже невероятно дружелюбен и вызывает доверие. На всякий случай твой сопровождающий убеждается, что на Дэйве не написано, из какой он роты (это обозначение, в отличие от класса, есть далеко не везде), и оставляет вас. Нет, не вдвоем, там обязательно кто-то еще будет ошиваться, но все равно рано или поздно наступит момент, когда никого больше не будет. Но даже если не наступит — хотя бы время свое улучшишь, за покрышки перестанешь запинаться, не будешь больше делать лишние движения, на полку забираясь. И в любом случае всегда будет возникать минута, две или даже три, когда никто просто физически не может на вас смотреть, потому что бежит по верхнему ярусу, так что успевайте все, что можно успеть за эти минуты. Знаю, выглядит, как слишком много усилий для такого небольшого результата, но в той ситуации у меня таких рациональных размышлений не было, я пользовался любой возможностью. И вообще, как-то раз мы были одни больше часа, представляете? Да, вам придется все представить самим, потому что я, по традиции, не распространяюсь о подробностях.
Все равно, конечно, надо проявлять предосторожность, но это здание 1910 года постройки, там, когда кто-то заходит или выходит, двери так грохают, что вы будете заранее оповещены о посетителях.
Хитроумные планы нужны не только вечером — ночью они понадобятся еще больше. Потому что как только Академия засыпает (хм, засыпает, смешно), у некоторых просыпается жажда приключений.
========== 4. Ночь ==========
Официально ночь начинается в 0001. Времена суток не поменяются без приказа командира. Кстати, это позднее наступление ночи — еще одно устаревшее (а, нет, надо говорить историческое) явление, характерное для Вест-Пойнта. Вообще, это лежит чисто в плоскости лингвистики, но все же показательно.
Вот смотрите: у всех нормальных людей «Добрый вечер» начинается часов в 17-18 (они, конечно, в подавляющем большинстве, не понимают, что такое 17 и 18 часов, и говорят просто 5 и 6 вечера) и очень быстро заканчивается: в 2000 это уже как бы ночь, отсюда все эти «tonight{?}[(англ.) сегодня вечером, но буквально today’s night переводится «сегодня ночью»]» и «Good night{?}[(англ.) Доброй ночи, спокойной ночи. Это не только пожелание, но и альтернатива вечернему «до свидания»]». Но не у нас. Даже если посмотреть в расписание, все, что до полуночи, будут упорно называть evening{?}[вечер].