В его глазах в этот момент стояла такая тьма, что аж солнечный свет вокруг померк.
- Верю - примирительно сообщил я - проехали. Я не стал говорить старику что для командования гончей такого уровня без ошейника, надо быть кем то не ниже ранга демона аристократа
- Проехали - согласился старик - Я о другом хотел с тобой покумекать.
- О чём же!?- приподнял я бровь.
- Я планирую отлучиться по своим делам - задумчиво произнёс старик. - Меня не будет долгое время.
- Понятно - ответил я. - Не просветишь что за дела!?
В какой-то мере мне было любопытно, что за дела могут быть у такого монстра, и в то же время я всё ещё играл роль подростка, пусть и очень талантливого.
Старика кажется не смущала подобная моя игра.
- Дела у родни, - подмигнул старик - Слишком торопливые стали.
- Нынче все суетливые - подыграл я - Торопятся куда-то.
- Жизнь у людей всë короче и короче - философски заметил старик - Вот и спешат.
- Ну вашей родне торопиться не стоит - заметил я с лёгкой улыбкой - У них впереди целая вечность.
- Да - сообщил старик по акульи улыбаясь, такую его улыбку я видел впервые. - У нас целая вечность...
На этом разговор подошел к концу.
Старик кинул на мой стол горсть золотых монет, которые звякая и постукивая разлетелись по сторонам. Часть из них закатилась мне под кровать. Кажется, Геннадий перестал играть роль трудящегося в поте лица слуги.
Что ж, спасибо ему и за такую честность. На этом мы распрощались.
- Остаёшься за главного - сообщил старик напоследок. - Не подведи!
Кажется, теперь он считает меня достаточно взрослым.
Ну что ж перво-наперво я решил проведать Филиппа. Да и прибраться на месте преступления не помешало бы. Будет потом ещё от этой Гончей вонь стоять. Тёмные мухи вылупятся, придётся Экзорцизм проводить. Хотя... скорее всего Геннадий уже обо всем позаботился и теперь даже лучшие сыщики современности никогда не найдут эту злополучную тварь.
Едва Я открыл входную дверь, как как нос к носу встретился с моим четвероногим другом. Он хромая ковылял к двери, его влажный нос уперся мне в грудь
Я аккуратно обнял питомца, стараясь не тревожить раны.
- Ну ну парень , смотрю ты как огурчик - тепло произнес я. - Здорово мы той дворняге наваляли!
Филипп хрипло гавкнул и выпятил грудь. Там виднелся жуткого вида шрам. он был слегка красноватым, но уже практически полностью зарос. И не поверишь, что еще вчера там была жуткая рана.
Я тоже чувствовал себя уже неплохо. Большая часть внешних ран зажила, а энергоканалы, который я перенапряг вчера сегодня были уже почти в норме. Ощущения словно вчера я просто хорошо поработал в спортзале.
- Ну что сегодня, день ног!? - со смехом спросил я. И выразительно посмотрел вниз как раз где была дверь в подземелье.
Филип повесил голову. Кажется он очень стыдится своей временной слабости.
- Да шучу шучу я - сегодня отдыхаем.
Точнее пусть собакен сегодня отдыхает, а я займусь подготовкой.
Было много размышлений и задумок. Старик уходит, значит обязательно нужно превратить своё поместье в самую настоящую крепость. Без этого меня быстро заклюют местные курицы.
Прокачка, развитие, самосовершенствование, всё это были термины которые у меня как и у всякого человека дела, вызывают скорее тошноту. Однако их практическую пользу никто не отменял, развитие — это как фары чем дальше они светят тем лучше видишь дорогу впереди.
Видишь куда повернуть, где притормозить, а куда лучше и вовсе не ехать.
Сестры дома не было, а в холодильнике я нашёл большой кусок мяса. От него уже был отрезан, большой неровный кусок. В раковине валялась грязная тарелка, со следами на ней специй и крови, кажется кто-то любит полусырые стейки. Прочем учитывая характер Анжелики неудивительно, есть в ней что то от хищное, я видел как вспыхнуло это в глубине ее глаз вчера, когда мы работали над гончей.
Я достал из раковины тяжёлую чугунную сковородку и быстро ополоснул еë под струей горячей воды.
Судя по температуре, всё ещё тёплого металла, сковородой пользовались не раннее часа назад.
Поглощённый такими вот мыслями, я приступил к готовке.
Где-то с треть большого куска мяса отрезал большим кухонным ножом, больше похожим на тесак, накидал специи и все это закинул на сковородку, по которой уже каталась шипящее масло. Оставшийся сырой кусок положил в миску к Филиппу которую поставил прямо на кухне.
Собакен не отставал от меня ни на шаг, и приступил к трапезе, едва стоило мясу коснуться тарелки. Он умял свой обед буквально в три укуса. И потом жадно облизнулся с благодарностью лизнул мою ногу.