Поражал он читателя в самое сердце, и не один мужик, вытирая шапкой слезу, восклицал: «Правильно пишет про нашу жизнь!». Распалялись души, кричали в споре прокуренные голоса. Но все стихали, когда начинал говорить отец. Его речь завораживала слушателей. Мне хотелось быть таким же оратором, как и отец. И я полюбил книгу, из нее черпал языковую культуру в течение всей жизни.
Со временем у Алексея Петровича появилась еще одна страсть — фотография. Много лет, пока позволяло здоровье, он не расставался с фотоаппаратом, снимая рыбацкие праздники и будни, стремясь запечатлеть производственные процессы и часы досуга. Снимков накопилось несчетное количество. Достанет Алексей Петрович любой из них — и засветится его лицо. Запечатлен кочегар, рыбообработчик или механик, или укладчица — для каждого находит он колоритные краски. Если кто-то из них потом спился или опустился, то сообщал он об этом в последнюю очередь, с великим сожалением.
Недавно сели мы смотреть серию снимков, и больной Алексей Петрович вспыхнул радостью.
— Давно это было, на «Менжинском». Обратите внимание на эту миловидную женщину. Знакомство наше состоялось при обстоятельствах в какой-то степени даже комических.
II. Происшествие на «Менжинском»
Хорошо помню вечер 25 мая 1962 года — роскошный закат над Татарским проливом, огромный малиновый диск солнца у мглистого горизонта, спокойная гладь притихшего моря. Катер, отчаливший от пирса Правдинского ковша, далеко погнал волну. Я единственный пассажир на нем, еду на борт плавзавода «Менжинский», на должность помощника капитана по производству. До сих пор я был береговым рыбообработчиком, а теперь открывается новая страница в моей жизни, и этот очаровательный вечер служит красочной иллюстрацией к ней.
Я взволнован: прошло шестнадцать лет с того дня, когда меня, демобилизованного офицера, никогда раньше не видевшего моря, на рыбацкое дело благословил сам Валерий Александрович Джапаридзе, тогдашний начальник Южно-Сахалинского государственного рыбопромышленного треста Наркомрыбпрома СССР. Уже давно существует Главсахалинрыбпром, уже девять лет, как Джапаридзе уехал с Дальнего Востока, а в памяти живо трудное начало моей рыбацкой судьбы. Что теперь ждет меня на этой громадине, по сравнению с которой катер кажется майским жуком?
Подали трап, на палубе меня встретил крепким рукопожатием капитан-директор Иван Илларионович Шелестов: «Заждались!». Время ужина уже прошло, но по рыбацкому гостеприимству меня накормили отменно и тотчас проводили в капитанскую каюту. Иван Илларионович контурно очертил ситуацию. Прежний капитан-директор ушел с судна и увел с собой зама по производству и старших мастеров. Мастера не ладили с рабочими, чересчур пеклись о своем авторитете, сейчас сидят на берегу, ждут судовую делегацию с низким поклоном.
— На поклон мы к ним не пойдем, — твердо сказал Иван Илларионович. — Вздорный характер хуже шторма. Основная тяжесть производственных забот ляжет на тебя, а о выдвиженцах посоветуемся с людьми сегодня же, после товарищеского суда.
— Кто же тут проштрафился?
— Женщина. Двоих мужиков отдубасила.
— Неужто? Что же это за мужики такие?
— Легче сказать, что за женщина. Одинокая, приехала с Алтая, имеет медаль «За трудовую доблесть» и медаль ВДНХ за успехи в животноводстве. Попытались двое проверить упругость ее грудей, так одному нанесла, как зафиксировано в документе, черепно-мозговую травму, другому вывихнула руку. Теперь им надо больничный оплачивать.
Спустились мы в судовой клуб. Это довольно просторное трюмное помещение, красочно оформленное. Здесь проводят собрания, читают лекции, демонстрируют кинофильмы, организуют вечера отдыха с танцами.
За столом с красной скатертью сидит первый помощник капитана Николай Маркович Аксененко, рядом женщина карандаш точит, готовясь вести протокол. Нам с капитаном поставили стулья сбоку, так что виден почти весь зал. Бегло оглядываю лица, пытаясь определить виновницу затеянного мероприятия. В моем воображении представлялась бой-баба с дюжими руками и физиономией мясника, обозленная на весь мужской род. Вижу, что и моя персона вызывает интерес, из рядов бросают любопытные взгляды — присматриваются к новому начальнику.
Потребовав тишины, помполит начинает:
— Сегодня нам надо рассмотреть дело о хулиганских действиях работницы Валентины Сериковой. В нашем коллективе не должно быть таких проявлений.
Тут же вскакивает добровольная защитница:
— Почему вы ставите вопрос о хулиганстве Вали Сериковой, а не о тех, кто к ней приставал? Дала по зубам — правильно сделала!