Это было развлеченьем, но ее любимым чтеньем, как смогли вы убедиться, были мятые страницы «ФАНТАСТИЧЕСКОГО КЛУБА» — толстой книги приключений о космических Колумбах, о далеких звездных нимбах неизвестных нам галактик, о коралловых пещерах на затерянных планетах, где янтарные растенья и кустарники кристаллов излучали столько света, что земля вокруг сверкала… И она уже, как в детстве, верила во встречу с Принцем, на затрепанных страницах все следы его искала. Даже сам товарищ Паул, как известно, был во власти всевозможных небывалых фантастических напастей. Только зам. держался твердо (он разгадывал кроссворды), и нередко так случалось, что вопросом отвечал он на любой вопрос, который сослуживцы задавали: «Сколько букв по вертикали?..»
И ужасно возмущался, если на смех поднимали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И так миновала почти вся зима. Уже приближалась пора посевная, когда остывают и печки в домах, и трубы над крышами реже вздыхают… Примарь был в отъезде («Не смог отвязаться — опять совещанье»), зам. тоже был где-то. А Женни, оформив какому-то «зайцу» квитанцию (штраф за проезд без билета), в постылой своей примарии с тоски чертила на том же листке лепестки, сдувая засохшие листья, в конторской пыли хранящие зелень ушедшего лета, и вдруг, ослепив фиолетовым светом, таинственный луч промелькнул средь бумаг. Как скрытая мысль неземного ума того, кто в луче к ней дорогу искал. Она поняла этот тайный сигнал!.. И в мыслях о нем Женни тихо уснула на стопке отчетов, служивших подушкой. Ей снился не скрип канцелярского стула, не запах конторы, унылый и душный… Нет, в эти мгновенья, не чувствуя тела, Женика с Лучом-человеком летела, спокойно следя из кабины ракеты, как где-то вдали проплывают планеты. И, сидя у пульта в своем корабле, она рассмотрела внизу, на Земле, и Нелу, рыдающего по Женике, и дурня отца его, давшего дуба в своем новом склепе под пьяные крики уставившихся на покойника тупо кумов, чьих детей он когда-то крестил, и Джелу, повешенного на бюллетене с врачебным диагнозом «Полный кретин»… и дальше — все серый, безрадостный мир, роящийся в сотах безликих квартир, не знающий, что, кроме сумрачных стен, есть мир фантастических звездных систем.
Часа через два, возвратившись к обеду, примарь попытался ее добудиться:
— Женика, очнись! Ты читала газету? Гляди же — тут пишет одна журналистка о том, что симпозиум был в Сан-Франциско. Они собрались и решили, что вроде антимиров не бывает в природе!.. Так что ж получается? Враки все это?.. Не веришь? Возьми, почитай, вот газета…
Казалось, Женика спала. И Вереску — чудной холостяк, — проявляя участье, нагнулся утешить сестру по несчастью… и в тот же момент с оглушительным треском свалился под стол от удара Женики, почти захлебнувшись в отчаянном крике… И лишь после этого Женни в сердцах схватила газету, прочла два столбца и, плача от жгучей обиды, рванула из тумбочки ящик, набитый делами, подшивками, всяким старьем… И стала бумаги раскладывать в нем.
— Ты что делаешь? — выдохнул бледный примарь.
— Инвентаризацию… Ваш инвентарь сдаю. Увольняюсь.
— Скажи мне, в чем дело?!
— Так, из-за газеты… Мне все надоело.
Напрасно потом и Остаче, и Паул просили прощенья почти два часа: казалось, Женика в то время внимала не им, а каким-то иным голосам… Она собралась и ушла из конторы. Примарь долго дулся на зама, который всегда у него был козлом отпущенья.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А вскоре пришло от нее приглашенье на свадьбу; и это их всех поразило: и Рекс даже пасть удивленно разинул, услышав об этом из собственной будки, поскольку отзывчивым был он и чутким. Они все втроем на машине успели приехать на свадьбу к ней в этот же вечер. И там от души веселились и пели…
И был этот день невесом и беспечен. Кончался апрель, отцветала ольха… И свадьбу справляли в саду жениха (а был это, кстати, знакомый нам Джелу). На улице к ночи слегка посвежело, и пьяный Остаче, отбросив тужурку, выплясывал с бабушкой Джелу мазурку. А после, когда завели «периницу» (жених в это время лежал — в дугаря), Женика в охапку сгребла примаря, прижав поцелуем его к шелковице у всех на виду. В общем, весело было, и радости этой сполна всем хватило. Невеста была, словно фея, прелестна, и все в этом мире казалось чудесным… всю ночь до рассвета, когда нашу Женни нашли полумертвой, с веревкой на шее. Ее, безусловно, спасли, но не скоро утихли потом разговоры и споры: «Зачем же она это сделать хотела? Скажите, зачем, почему? В чем же дело?!»
Но это трудно объяснить в моем положении. В конце концов, я ведь не Женни.