Лёня начал стягивать клетчатое одеяло с Анны.
– Лёня, имей совесть, только девять утра, – снова сонно сказала Аня.
– Аня, сколько ты сказала? Девять? Ха-ха-ха, – расмеялся Лёня, – Ты, когда последний раз на часы смотрела, соня? Уже, кажется, первый час.
– Как первый час? – вскочила с кровати Аня и, вспомнив, что она в пижаме закрылась одеялом.
– Да, что я там не видел, – с умешкой сказал Растропов.
– Видел – не видел, неважно, всё, я встала, дай мне полчаса.
– Капитан Третьякова, какие полчаса? Вы должны собираться, пока горит спичка, – и с этими словами Лёня снова расмеялся.
–Ха-ха-ха, – проговорила Аня, – Очень смешно. Всё. Иди. Сейчас, я спущусь в столовую.
– Есть!
Лёня направился в столовую, ожидая Третьякову. Он сделал две чашки чая.
С момента смерти Антона, дом, как будто замер. Кругом стояла мёртвая тишина. В доме ничего не готовилось. Раньше хоть и готовили редко, то сейчас и вовсе перестали. Наталья считала, что женщина готовить не должна, но делала редкие исключения для мужа. Завтракали они вместе, обед происходил по раздельности, по той причине, что Антон был на работе. Ужинали либо в дорогом ресторане, либо в виде исключения, готовила Наталья.
Третьякова спустилась в столовую:
– А, где все?
– Белов с Андросовой в комнате беседуют, Шлёц уехала к Крепостному.
–Так. Это было ожидаемо, можно было и не спрашивать. Лёнь, меня смущает одна деталь. Это странно, не спорю, но я не могла не обратить внимание на тот факт, что Ольга и Наталья при замужестве не меняли свои фамилии, что у одной, что у другой фамилии девичьи. Почему?
– Ты это у меня спрашиваешь? Думаю, стоит спросить это у них самих. А вот, как раз и Ольга Геннадьевна.
– Что? – откликнулась, входя в столовую, Андросова.
–Ольга Геннадьевна, – начала Анна, – у нас к Вам есть один вопрос.
– Спрашивайте, конечно, – с простодушной улыбкой, которую никто не видел со времени смерти Антона, проговорила Ольга.
– Почему Вы не взяли фамилию мужа? Вы же были женаты.
– Так заходел Стёпа. Он, просто на просто, не разрешил взять свою фамилию, аргументируя, тем, что ему не нравится своя фамилия и он не хочет, чтобы её кто-то носил. На мои предложения взять мою фамилию, он дал отказ. Сказал, что негоже это, чтобы муж под фамилией жены записан был. Странно, не правда ли? Жена при своей фамилии, а муж при своей. Я считаю, что фамилия должна быть обшей, а тут… Ах, да. я вот заметила, что Наталья тоже при своей фамилии, я у неё поинтересовалась на этот счёт… Оказывается, что Антон сказал ей тоже самое. Удивительно, не так ли?
– А Вы знали, что у Вашего мужа была судимость? – резко спросил Лёня.
– Что? Откуда Вы… а впрочем, да, я знала и вы ошибаетесь… Судимости нет, дело закрыто, – спокойно сказала Андросова. Та авария, эта нелепая случайность. Всё чистой воды ошибка.
– Что? Авария? Можете рассказать подробности? – заинтересовалась Анна.
– Да. Авария. Хотите подробностей? Наверняка уже нашли дело… Там так получилось, что Стёпа не виноват был. Они ехали с каким-то другом домой. За рулём сидел этот друг, будь он не ладен. И он вылетел на встречную полосу, обгоняя, вроде, какоё-то автомобиль, ну и влетел во встречную машину. Их машина была больше, поэтому они не пострадали, а та машина слегка помялась. Всё закончилось хорошо, дело закрыли. Я всех подробностей не знаю. Я в дела мужа не вмешивалась. Во- первых, потому что он не разрешал, а, во-вторых, сама не хотела.
– Хорошо, спасибо, – сказала Анна, вы можете идти.
– Я взять что-то хотела, уже и не помню что…
Оставшись снова вдвоём, Лёня взглянул на Третьякову недоумевающим взглядом. Было очень много вопросов, остававшихся всё ещё без ответов.
– Нужно запросить дело в архиве. Лёня, не спрашивай ничего, я в таком же шоке, как и ты. Увидимся вечером, обсудим все детали, версии и прочее. Мне нужно к Трошину, узнать, как продвигаются у него дела.
Глава XIX
– Серёжа, я не знала, что так получится, я не думала, – со слезами на глазах, молила о прощении Шлёц, врываясь в дом Крепостного.
– Что с тобой, Наташа? – с непониманием, пытаясь её успокоить, говорил Сергей.
– Я только тебя люблю. Люблю, люблю. Прости меня, прости.
Сергей стоял в недоумении. Он не понимал, что происходит. Наконец он подошёл к Наталье, обнял её и спросил:
– Что с тобой, Наталья? Что происходит? Успокойся, пожалуйста. Пройдём в комнату, там ты всё мне объяснишь.
Собравшись с духом, Наталья рассказала всё, что написала на бумаге, которое носит название «Чистосердечное признание». Наталья всё время плакала, успокаивалась и снова начинала рыдать. Кто бы мог подумать, что эта дама, только несколько дней назад вела такой образ жизни, который не позволительно ввести замужним женщинам, тем более тем, у которых муж при смерти. Кто бы мог подумать, что она, державшая себя в руках, и всегда скрывавшая свои эмоции и творившая такие дела, сейчас вот так будет рыдать и кричать: «Это не я. Я не убивала. Я не отравляла».